В его голосе я уловила нестерпимое желание сбежать от моей матушки. Не знаю, зачем именно он приходил, но спорить готова: уже раз сто за вечер пожалел, что не обошел наш дом стороной.
Не дожидаясь реакции мамы, я неловко попрощалась и едва ли не вприпрыжку, до последнего ощущая на себе взгляд странного гостя, удрала наверх. Закрыла дверь, прислонилась к ней спиной… и чуть не спалила собственную кровать, лишь в последний момент впитав едва не слетевшие с ладоней золотистые искры.
— Полегче с чарами, ты же не хочешь остаться единственным ребенком в семье? — недовольно фыркнула Дейдра, с ногами устроившаяся на моей постели. Рядом стояло большое блюдце с печеньем, крошки от которого наверняка придется выгребать с простыни добрых полночи.
— Заманчиво, — буркнула я, стряхивая с пальцев оставшиеся искры. — Ты как сюда попала?
Точно помню, что Дейдра в дом не входила.
— Двери для скучных слабаков, — изрекла сестрица и цапнула печеньку, а я задумалась, где же так накосячила с воспитанием этой девицы. И только ли я. Матушка всегда была против ремня как последнего аргумента, а зря.
— Я заметила, что ты у нас очень сильная и веселая личность, — нахмурилась я. — Скоро совсем разучишься дверями пользоваться. Заодно и моего доверия лишишься.
— Ты обиделась, да? — сжевав еще одну печеньку, хлопнула пушистыми ресницами Дейдра. — Честное слово, я думала, что вернусь раньше и ты ничего не узнаешь.
— То есть ты сожалеешь не о своем возмутительном поведении, а о том, что я все узнала?! — вскипела я.
Сестру мое возмущение ничуть не смутило. Кажется, еще и позабавило. Она притянула блюдо ближе и, захватив целую горсть печенек, расплылась в блаженной улыбке:
— Видела бы ты себя! Щеки красные, глаза блестят… Бери этого, Кая, не беда, что темный, — перевоспитаем. Тобой!
И прежде, чем я в полной мере осознала услышанное, под кровать нырнула, пакость мелкая!
Сил выуживать сестру не было, я опустилась на пол, скрестила ноги и закрыла глаза. Вдох. Выдох. Спокойнее, Кайра, спокойнее. Если на каждую выходку Дей реагировать — никакого здоровья не хватит.
— Ну, он же тебе понравился, — вместе с веселым хрустом донеслось из-под кровати. — Признай, что понравился!
— И что это меняет? — мрачно спросила я, поняв, что не реагировать не выйдет, отвертеться от допроса — тоже.
То есть можно просто встать и уйти, но, во-первых, это моя комната, во-вторых, в коридоре есть риск наткнуться на маму, а в-третьих… Да, нужно признаться хотя бы себе: Атон Клайдан произвел впечатление. Правда, не уверена, что приятное. Сердце до сих пор сжимается, а по спине мурашки ледяные шмыгают. Если у меня изначально и возникло что-то вроде симпатии, ее основательно придавило непонятным страхом и ощущением, что от этого человека стоит держаться подальше.
