В прошлый раз оно было не таким плотным, чешуйки только-только прорезались сквозь кожу.
Он стиснул зубы. Нет, только не показывать жалость. Только не…
– Сегодня на лекции я видел ту девушку, – бесцветным голосом произнес Клайв. – Что ты задумал? Зачем устроил ее в академию?
– Допустим, так надо.
Клайв пожал плечами.
– Дело, конечно, твое, но я все равно не понимаю. Кстати, оказывается, она уже где-то училась. Сегодня Варус ее вызвал к доске на лекции, так она рассказывала вещи, которых и я не знаю. Может быть, и правда ее похитили, чтобы потом перепродать? Она тебе ничего не говорила… такого?
– Она ничего о себе не помнит, – буркнул Дарс. Отчего-то интерес сына к Луизе был неприятен.
«Ну а тебя она вообще боится, – мелькнула режуще-пронзительная мысль, – не лучше ли поставить на всем жирную точку прямо сейчас?»
– Ей, наверное, специально память стерли, – продолжил задумчиво Клайв. – Удивительно, что не стерли профессиональные знания. Па, что ты хотел? А то мне идти пора.
Дарс усмехнулся. Вот он, выросший ребенок. Казалось, еще совсем недавно сидел на руках, пускал слюни и задорно гукал, а вот уже и вырос. Свои дела, своя жизнь.
– Передай мистеру Вири, что я жду его сегодня ровно в шесть в ведомстве, в моем кабинете.
Клайв вздернул бровь.
– Это… как-то связано…
– Сын, ты догадлив.
– Но я… – Уже растерянность в глазах.
– Но ты был там и ничего не сделал. Ты просто ничего не сделал, когда твой приятель, который позиционирует себя как твой лучший и единственный друг, надругался над беззащитной девчонкой. Как ты понимаешь, это не делает тебе чести.
Клайв стиснул зубы так, что желваки заиграли. Во взгляде плескался гнев – кипящий, жгучий.
– Да, я все понимаю. Моя вина. Как исправить?
– Прежде всего сделать вид, что ничего не было, и держать рот закрытым. Но ты вроде бы это и сам понимаешь, да? А вот Гай Вири – нет. Поэтому передай, что я буду ждать его в ведомстве. Если не придет сам, за ним явятся агенты имперской безопасности, и тогда разговор будет уже совсем иным.
Клайв знакомым до боли жестом провел пятерней по волосам, приглаживая их. Дарс почти каждый день наблюдал то же самое движение в зеркале, и оттого сейчас в груди болезненно толкалось сердце.
Его сын. Его единственный сын. И не предвидится никакой возможности противостоять пустившему корни изменению. В империи Квеон нет высших биоников, которых удалось бы зарегистрировать. Да и за ее пределами они словно сквозь землю провалились.
