– Если ты засунешь ее за щеку, то боль пройдет. Я наложу тебе гипс, и ты ничего не почувствуешь.
Я насупилась и молчала. В волшебные конфетки я уже в младшей группе перестала верить. Как и в Деда Мороза.
– Не веришь, – сказал врач, и я удивилась. Даже рот открыла от изумления. – Вот и правильно. Поэтому я тебе дам настоящее лекарство. Держи. Ешь прямо сейчас.
Я взяла у врача что-то отдаленно похожее на кусочек шоколадки.
– Это же гематоген! – сказала я, засунув лакомство за щеку.
– Какая же умная девочка! И очень взрослая. Давай тогда рассказывай, что случилось, по-взрослому.
– Дверью прищемила. В садике, – ответила я.
– Сама? Руку в дверь засунула и дверь отпустила, да?
Я замолчала, потому что в кабинет снова вошла мама.
– Простите, это надолго? Мне завтра на работу рано вставать, – сказала мама.
– А вы мне на всю руку гипс поставите? – спросила я, стараясь смотреть в пол.
– Ты как сама хочешь? Как скажешь, так и поставлю, – серьезно ответил врач.
– Почему вы с ней так разговариваете? Что значит «как скажешь?» Как надо, так и ставьте. Только побыстрее, пожалуйста. Что у вас, впервые дети пальцы ломают? – возмутилась мама.
– Не впервые. Но она терпела часов шесть как минимум. Вот мне и интересно почему. К тому же я должен заполнить бумаги, а здесь есть графа – причина травмы. Может, вы ей пальцы сломали?
– Вы что, совсем уже? – Мама чуть в обморок не упала от возмущения. – Вы сами понимаете, что говорите?
– К сожалению, да. Пальцы, ребра, сотрясение мозга – родители детям все ломают.
– Это не мама. Мама вообще ничего не заметила. Это Светка, – призналась я, – но она не виновата. Ее Ленка подговорила. Светка дурочка. Она бы сама не сообразила. А Ленке я челку отстригла, вот она и решила отомстить.
– Ну, конечно, как всегда. Все виноваты, кроме нее! – возмутилась мама. – Как тебе не стыдно свою вину на других перекладывать? Какая Светка? Какая Ленка? Сама виновата, имей смелость признаться!
– Так, мамаша, у меня другой вопрос. Почему вы не заметили, что у вашей дочери пальцы сломаны? – Врач вдруг перестал быть добрым. – Вы чем занимались, пока ваш ребенок боль терпел? А?
– Как вы со мной разговариваете? Я буду жаловаться! – заорала мама, и мне стало за нее очень стыдно.
– Жалуйтесь. У вас ребенок с переломом, а вы наконец чухнулись. Небось не сами, а когда она пожаловалась на боль. Вот вам бы пальцы сломать и заставить ходить столько времени. Я бы на вас посмотрел, как вы бы терпели. Мамаша, называется.
