— Чтобы быстрее.
— Вот именно это и неправильно! Тише едешь — дальше будешь. Диск сам должен возвращаться, автоматически! Сам! Для того там и пружинки вставлены.
— Какие еще пружинки? — Котиков был явно не в духе и начал заводиться. — Не вижу никаких пружинок.
— А они внутри, — пояснил Пичугин. — Снаружи их и впрямь не видать. И от скорости возврата диска зависит, какая цифра наберется. А ты эту скорость меняешь, и вместо набранной девятки получается восьмерка.
— Надо же! А ты не придумываешь?
— На твои прерогативы, Аркаша, никогда не посягал. И не посягну. Ты попробуй-ка, позвони еще разок. Только дай диску волю, пускай сам возвращается на исходную.
— Попробуй, — поддержал Кузьмицкий. — Попытка — не пытка.
— Пытка, братцы, пытка! — непонятно к чему выкрикнул Котиков, однако от попытки не отказался — набрал номер по правилам. — Алло! Это два ноль девять тридцать пять сорок семь?.. Бухгалтерия?.. Скажите, пожалуйста, сегодня по счетам будет выплата? После двух? А Котикову выписано? Взгляните, пожалуйста…
Выслушав ответ, бедняга совсем скис. Даже трубку забыл положить на место — отчетливо слышались бесстрастные короткие гудки.
— Черт знает что! Я же все сдал в срок… Братцы! Кто выручит? До послезавтра, а?
— Много ли надо?
— Ну, хоть полсотни. Ну, на худой конец десятку.
Кузьмицкий порылся в карманах, вытащил мятую трешку.
— Все мое богатство, только разменяй в буфете, верни хоть рубль.
Котиков трешку взял и выжидающе смотрел на Пичугина, раскрывшего кошелек-«подковку».
— Рад бы в рай, да грехи не пускают, — произнес тот со вздохом. — Есть даже пятерка, но, извини, самому нынче нужна. Жена поручила по дороге домой в кулинарии фарш купить.
— Жена поручила… — задумчиво повторил Котиков. — Жена поручила… Жена… Вот у меня, братцы, жена… Представляете? Все наши деньги всадила в новую каракулевую шубу. А ведь у нас есть еще две нестарые. Из цигейки и синтетическая… Это же никаких моих заработков не хватит, ни левых, ни правых! Может, еще найдется хотя бы червончик, а? Поищите получше, братцы! До послезавтра, железно…
— На твой вопрос у меня… — Пичугин поглядел внимательно на несчастного внештатника, помолчал и закончил: — У меня к тебе, Аркаша, два вопроса.
— Валяй! — разрешил сбитый с толку Котиков.
— Вопрос первый. Твоя жена сама выбирала себе эту шубу?
— Конечно.
— И вопрос второй. Ты сам выбирал себе эту жену?
Кузьмицкий прыснул. Котиков приуныл еще больше.
— У Лермонтова, — назидательно продолжал вредный Пичугин, — в лучшей из его юношеских поэм «Измаил-Бей» есть такие строки: «Не женися, молодец, слушайся меня». Вот пан Кузьмицкий послушался, и ничего, даже трояк ссудить способен…
