Как только Александр Тучков узнал о благополучном разрешении бракоразводного дела, он без колебаний, без промедлений, по всей полагающейся форме посватался. Но… С такой же решимостью, с какой родители помогли дочери избавиться от кавалергарда, они потребовали от новоявленного жениха, чтобы он оставил в покое Маргариту и всю их семью.
— Горя и унижения мы перенесли более чем достаточно, — говорила ее мать. — Повторно ошибиться и вновь пережить подобное… Нет, это было бы свыше наших сил. Поймите нас правильно, любезный полковник. Вы еще молоды, перед вами, насколько мне известно, немало заманчивых перспектив. У вас есть время и возможность успокоиться, одуматься и построить свою судьбу без участия в ней Маргариты. Поверьте, полковник, что мы желаем вам одного лишь добра. И не гневайтесь.
Никакие слезы и мольбы Маргариты родительских сердец на сей раз не тронули.
Полковник Тучков считал соображения родителей Маргариты справедливыми, поскольку направлены они были, по его впечатлению, исключительно на благо дочери. Но и отказаться от столь внезапно возникшего чувства он не находил в себе силы, хотя успел, невзирая на возраст, заслужить репутацию человека весьма волевого. Его не покидало непривычное ощущение, возникшее еще при первой встрече с Маргаритой в доме приятеля-однополчанина. Едва увидев ее тогда, Александр Алексеевич ощутил внезапно, что женщина эта ему не чужда, что она таинственным образом связана с его судьбой и отныне так или иначе будет присутствовать во всей его жизни и оказывать на всю его жизнь постоянное влияние. Как он ни противился этому ощущению, оно — быть может, даже именно от такого сопротивления — не исчезало, а, наоборот, усиливалось.
Получив отказ, Александр Алексеевич старался занять себя полезным чтением нужных для службы и для общего развития книг. И немало преуспел в пополнении и без того весьма обширных своих знаний. Но одно другого не вытесняло. Он то и дело невольно оказывался в местах, где ранее встречался с Маргаритой, — и отвлечь его от воспоминаний уже ничто не могло.
Он предпринял путешествие за границу. Но ни расстояния, ни уходившие из жизни годы не освобождали от воспоминаний о единственной в его судьбе женщине. Его тянуло обратно в Россию. И все это, вместе взятое, теснейшим и сложнейшим образом переплетенное — Россия, Маргарита, — все это, вероятно, и было для него тем чувством Родины, которое так обостряется на чужбине.
Возвратился он с намерениями ясными и твердыми. Отнюдь ни на что не надеясь, а потому лишь, что не смог поступить никак иначе, он снова обратился к Маргарите и ее родителям с прежней просьбой. И не счел для себя унизительным, при всей своей немалой, всем Тучковым присущей гордости. Ибо смирить гордыню не для своей материальной выгоды, а ради любимого человека, — такое не зазорно.
