Вы рассказываете о том, как кинулись к ее обмякшей фигурке, лежавшей перед домом на асфальте, а по вашему лицу текут слезы. Ваше дыхание учащается, вы захлебываетесь словами. Ваше тело, и ваш ум, проваливаются в некую эмоциональную бездну. Вы выдавливаете из себя еще одно мучительное предложение – Это все по моей вине – и больше уже не в состоянии сдерживать дрожь: вас всю трясет.
Вас бережно укутывают кашемировым палантином, разглаживают его на плечах, и это возымеет успокаивающий эффект.
Вы делаете судорожный вдох.
Вам говорят то, что вы хотите услышать:
Вы не виноваты.
Вам еще есть, чем поделиться, но на сегодня достаточно. Вы на грани изнеможения.
Ваши усилия достойны похвалы, и вы ее получаете. Не каждому хватает смелости заглянуть в лицо своим демонам.
Слушая, вы рассеянно поглаживаете серо-коричневый шерстяной палантин, укрывающий ваши плечи. Это – самоуспокоение, признак того, что вы приходите в себя. Новый, более мягкий ритм разговора переносит вас на более устойчивую почву.
Ваше дыхание выравнивается, щеки больше не пылают. Вам ненавязчиво намекают, что сеанс подошел к концу.
Спасибо, благодарят вас.
Затем небольшая награда:
На улице холодно. Оставьте себе палантин.
Вы направляетесь к двери и у самого выхода чувствуете, как чужая рука на мгновение чуть сдавливает ваше плечо. Подбадривающий жест. Жест, выражающий одобрение.
С высоты третьего этажа видно, как вы выходите из здания. Медлите на тротуаре. Потом обматываетесь палантином, как шарфом, один конец перекидывая через плечо.
* * *
Вас больше нет в кабинете, но отпечаток вашего пребывания сохраняется здесь до конца дня, на протяжении всего сеанса с последним пациентом, который, как ему и было назначено, явился через двадцать минут после вашего ухода. Сосредоточиться, чтобы помочь ему избавиться от игромании, сегодня труднее, чем обычно.
Мысли о вас не отпускают и в такси, петляющем по запруженным транспортом дорогам Среднего Манхэттена, и в супермаркете органических продуктов, пока кассир выбивает чек за один медальон говяжьей вырезки и семь стеблей белой спаржи.
Откровенность дается вам нелегко, и в то же время вы жаждете ощутить облегчение, которое нередко наступает после того, как поделишься каким-то секретом.
Обычно люди поворачиваются к окружающим своей непримечательной стороной, и это нормально; традиционно социальное взаимодействие подразумевает, главным образом, пустые разговоры. Когда один индивид доверяет другому настолько, что обнажает перед ним свое подлинное «я» – свои глубочайшие страхи и сокровенные желания, – между ними рождается тесная близость.
