Этим издерганным человеком был полковник Сурур Маджид, пославший двух своих «розовых» офицеров со спецгруппой в дом к Хади Барышнику, чтобы они его допросили и, если надо, вырвали признания силой. Он либо укажет им, где искать преступника, либо сознается, что матерым бандитом является он сам и, прикидываясь безобидным старьевщиком, живет двойной жизнью, как Кларк Кент из фильмов о Супермене.
3
В то время как два «розовых» офицера направлялись на черном GMC к Барышнику, Фарадж ад-Далляль через витражное окно своего офиса наблюдал за прохожими, не спуская глаз с парадной двери гостиницы «аль-Уруба». Пройти с два десятка шагов и зайти к Абу Анмару, что стало бы совершенной неожиданностью для последнего, он не собирался, ведь в это послеобеденное время Абу Анмар, как уже выучил ад-Далляль, имел обыкновение сам выходить наружу. Он оставлял свой отель без присмотра и шел к торговцу Эдварду за ночным запасом арака, а на обратном пути заходил в магазин за большой упаковкой хлеба, сыром, оливками и другими легкими закусками. Ад-Далляль хорошо знал привычки своего соседа и конкурента, не было для него тайной и то, что Абу Анмар пребывает в крайне затруднительном материальном положении. Нет, ад-Далляль не нанимал детективов вести слежку за владельцем гостиницы напротив – у него в квартале были уши, и ему докладывали обо всех новостях и слухах.
Вот Абу Анмар выходит из отеля, разворачивается своим тучным телом, чтобы прикрыть дверь, нерасторопно спускается по трем ступенькам на тротуар, поправляет куфию и идет по своей надобности, перебирая в пухлой руке черные четки из крупных блестящих бусин. У прачечной «аль-Ахавейн» Абу Анмар почувствовал, как кто-то сзади положил ему руку на плечо. Он обернулся – на него скалился рыжебородый Фарадж ад-Далляль.
Абу Анмару стало не по себе от того, что его заклятый враг подобрался близко настолько, что впервые он рассмотрел на его лице две большие родинки. Одну, раздувшуюся, на левой брови и вторую поменьше – чуть выше его жидких усов.
– С делами все на сегодня? Чая зайдешь со мной выпить, как вернешься? – протараторил ад-Далляль, торопясь закончить эту нелепую сцену.
– Возможно. На все воля Всевышнего! – ответил Абу Анмар. Он сжал в ладони четки и утвердительно кивнул, чтобы уже избавиться от руки ад-Далляля на своем плече.
Мужчины разошлись. Абу Анмар быстрее зашагал по тротуару, удаляясь от ад-Далляля на прежнее комфортное для него расстояние. Ад-Далляль тем временем, с довольным видом почесывая под подбородком, вернулся в офис. Еще бы ему не быть довольным! Сегодня днем он дал пощечину одному сопляку со спутанными волосьями и козлиной бородкой. Парень аж два раза крутанулся вокруг своей оси, прежде чем приземлиться. Стоявшие рядом молодые люди вытащили мобильные телефоны и стали записывать завязавшуюся драку. Однако бой как начался, так и закончился одной эффектной пощечиной. Юноша этот служил в Ассоциации по сохранению культурного наследия и занимался тем, что делал фото старых зданий по Седьмой улице. Он постучался в дом к Умм Даниэль, та открыла ему, пригласила войти и угостила чаем, как рассказала соседям Умм Салим аль-Бейда. Кто-то из них тотчас побежал передать ее слова Фараджу ад-Даллялю. Фарадж стремглав выскочил на улицу и увидел, как молодой человек, только что вышедший от Илишу, ищет удобный ракурс для съемки дома Умм Салим, также украшенного традиционными балкончиками. Он успел только пару-тройку раз щелкнуть затвором, как из окна высунулась голова Абу Салима. Мужчина, насупившись, посмотрел на фотографа. Парень сфотографировал и его, как будто искаженное недовольством лицо старого Абу Салима в кадре придавало еще большей исторической ценности его жилищу. На пятую фотографию он не смог настроиться, так как заметил, что с левой стороны на него кто-то надвигается. Он обернулся – к нему летел разъяренный Фарадж ад-Далляль, парень сразу узнал его. Затем последовала оглушительная пощечина, от которой член Ассоциации забыл, что ему вообще понадобилось в этом квартале.
