Не ожидала мадам таких вопросов. И не понимает, что сказала, обвинив «оголтелых коммунистов» в разрушении страны. Не соображает, что эти коммунисты — вот они: Горбачев, ее незабвенный, его друзья — Яковлев, Кравчук, Шушкевич, его любимцы — Чубайс, Гайдар, Бурбулис, Шахрай — все до одного оголтелые.
Е.И. Войтехова в «Открытом письме простолюдинки вдове Ельцина» хорошо ответила на ее попытки защищать супруга. После нескольких уважительных строк о ее прошлом Екатерина Ивановна сказала Наине Иосифовне: «Слушайте, моя хорошая. Ваш муж был пьяница, он позорил страну и в пьяном виде подписывал документы, вредные для страны. Ваш муж собрал в руководство государством русскоговорящих деятелей, ненавидящих Россию. Они так присосались, что до сих пор не оторвать. (Что, впрочем, никто и не пытается сделать. — В.Б.) При вашем муже разрушены армия и производство, уничтожены десятки тысяч деревень… Ваш муж в октябре 1993 года совершил государственный переворот. Людей тогда погибло немало. Ваш муж развязал в стране войну, в которой погибли десятки тысяч русских мужчин. (И десятки тысяч сограждан других национальностей. — В.Б.) При вашем муже смертность превысила рождаемость, люди теряли работу, голодали вместе с детьми. (Все это и сейчас. — В.Б.) Ваш муж — организатор развала СССР. Если не знаете, сообщаю: русский народ считает вашего мужа преступником, который ловко избежал суда. Если он не ведал, что творил, то сумасшедший, если понимал — Иуда и генерал Власов в одной чекушке. В любом случае, на русской земле не было такого. И вот ему, проклятию России, отгрохали памятник…
Два слова о вас лично. Если вы патриотка, а не просто верная жена, то вам надо отказаться от всех благ, что вы получаете от растерзанного вашим мужем государства. Можете, конечно, оставить пенсию, как у меня, например, — 12 тысяч рублей».
Но вернемся к Михалкову. Его протест против Е-Центра удивляет еще и потому, что он ведь кое в чем пошел дальше дорогого Бориса Николаевича: вместе с Солженицыным додумался до того, что принялся нахваливать крепостное право. Уж не забыл ли он знаменитые строки Пушкина о крепостной деревне:
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все несут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея.
