Владимир Васильевич посмотрел мне в лицо и серьезно сказал:
— Извини Олег.
— И вы единственный, кто извинились.
— Олег, я буду рад, когда ты вернешься в батальон.
Я вгляделся в десантный значок на петлицах его шинели и покачал головой.
— Не вернусь.
— Уговаривать не буду, — и он покачал головой, — но так как понимаю в чем причина, скажу, — армейских всегда судьба проверяет на прочность. В десанте остаются только мужики. Настоящие. Всегда готовые к бою. И я, почитав про твои подвиги, могу с уверенностью сказать — ты из таких. И потом будешь жалеть о своем решении.
— Дело не в готовности к бою. Одно дело бой с врагами, другое, когда свои с грязью мешают.
— Разобрались же. И ты должен понять…
— Не могу. То есть понять может и смогу со временем, а вот забыть уже нет. Я никого не виню. И обиженку не корчу. Виновные наказаны, но все равно погано.
— Если не армия, то куда?
— Еще не знаю. Так далеко не заглядывал.
— Ладно. У меня переночуешь. Обещаю, про службу ни слова. Сам решишь.
— Вы в столице живете?
— Нет, квартира от тестя подарок. Когда с женой развелся, он мою сторону принял, дарственную выписал. Сын-то со мной остался, я растил его здесь. Как подрос, в суворовское поступил, у нас, в Екатеринбурге. А я живу в квартире наездами. В этот раз по твоему делу приехал. Завтра-послезавтра будем решать куда тебя дальше девать.
— У меня квартира в Сыктывкаре, я в ней правда, с детства не был, но она есть. Туда и поеду.
Вечером сидели на кухне, выпивали. Я настолько отвык от нормальной еды, что сжавшийся за полгода желудок отказывался принимать больше, чем полтарелки жареной картошки после винегрета. А отучившийся от алкоголя организм после нескольких рюмок затребовал не песен, а душевного разговора. Два бывалых мужика сидели, выпивали и общались, скупо роняя слова.
Я осторожно, чтобы не показать излишнюю осведомленность и не подставить Петра Валерьевича, спросил, знает ли комбат что-нибудь о ситуации на Вертажо Эридана? О корпорации SCC?
Уверен, что ему нельзя было об этом говорить, да и сам он, по идее, много знать не должен, но видимо, как и Матюшин посчитав, что я имею право быть осведомленным, рассказал.
Мотострелками на планете командовал подполковник Анатолий Осадчев. Среди ночи его поднял радист, принявший сообщение. Планета настолько далеко от Земли и остальных колоний, что прямая связь невозможна. Осадчев прочитал сообщение, посмотрел на часы и дал доспать бойцам два часа до подъема, разбудив лишь командиров рот.
