За этот период, с ближайшей планеты, Евразийский Союз, наплевав на условности, подогнал два грузовых корабля набитых десантниками, раздолбал лоялистов и вытащил Дмитрия Чемериса с сотоварищами из кипящих болот. Усталых накормили, напоили, а Димка, первым делом, попросил сигарету. Для такого героя, конечно, нашли. Он выкурил три сигареты подряд и очнулся уже в корабельном лазарете. Истощенный организм не выдержал еще и испытания никотином.
Больше Дмитрий Григорьевич не курил.
Скандал с этим делом на Бартоломео, конечно, был, и крупный. Но Атлантическая Коалиция не могла официально предъявить за своих убитых, так как, по идее, их там тоже, не должно было быть. А наши все свели к локальному конфликту с местным диктатором. Но это отдельная история и ненужная.
— Так, что салага, ты только в начале пути, — продолжил речь прапорщик Чемерис. — И если выбрал эту профессию, то это уже значит, что у тебя с башкой проблемы. А теперь тащи запчасти в гараж. Потом за швабру хватайся. Пол там вымоешь.
Сама служба в учебке запомнилась слабо. Хотя пролетели полгода небыстро. Множество обязанностей, постоянные тренировки. Освоение оружия, тренажеров, обучение воинскому делу. Может поэтому и не запомнилась. Я был все время чем-то занят, хотя все это уже в кадетском проходил. Учеба была небогатой на происшествия. Хотя один случай запомнился.
Как-то, в конце января, посреди ночи меня разбудил Цезарь.
— Пойдем, посмотришь. А то мне не поверят.
— Чего? А…? — спросонья я не мог сообразить, кто и о чем меня спрашивает.
— Я говорю, ты за чеснока у пацанов катишь. Тебе поверят. Пошли, посмотришь.
Цезарь, парень конкретный, обстоятельный и словами кидаться не любит. Если зовет среди ночи куда-то, значит надо.
Дежурного в коридоре не было и это странно. Дисциплину в десантуре соблюдали строго. Вышли на улицу и меня, зевающего на морозе, Цезарь повел к свинарнику. При учебке было подсобное хозяйство. Зашли, однако, не через главный вход, а через тамбур. Причем осторожно. Юрка, как на самом деле звали Церенова, прежде чем открыть дверь, приложил палец ко рту и свет в тамбуре не зажег. Мы с минуту стояли в теплой темноте комнатки, пока он что-то высматривал в приоткрытую дверь коридора с загонами. Потом махнул головой, мы на цыпочках вошли и зачем-то спрятались в одном из пустых загонов. Вокруг сонно хрюкали и тянул характерный запашок.
— И дальше что? — спросил я через минуту.
Цезарь прошептал:
— Еще две-три минуты. Он после столовки, сразу сюда идет.
