Все слышали строки — «что имеем, не храним, а потерявши плачем». Слышали и уверены, что понимаем ее смысл. И я так считал. Но осознал и прочувствовал только сейчас.
Сидел молча, смотря перед собой. Я не знал, как реагировать. Этого просто не должно было быть.
— Олег, тебе будет нужно…
— Мне домой надо, — деревянным голосом сказал я.
— Домой? — серый Евгений поправил галстук и отвечал тщательно трагическим голосом, — домой, к сожалению, не получится. Понимаешь, Олежек, ты ведь несовершеннолетний.
«Олежек» он произнес, надо полагать заботливо, но все равно звучало снисходительно.
— К сожалению, раз уж так случилось, то заботу о тебе теперь на себя возьмет государство. К тому же, дом, как я понимаю, предоставлялся вашей семье государством, как помещение для работы. Теперь там будет жить новый лесник. Я ведь верно рассуждаю, Сергей Эдуардович?
— Потом об этом поговорим, — ответил Сергей.
Он встал, подошел ко мне и положил руку на плечо.
— Олег, будет тяжело. Но ты справишься. Я тебе помогу. Обещаю.
Вот теперь я заплакал.
Ужас в глазах лейтенанта не проходил, даже когда я резал веревки на его руках и ногах.
— Что?! — криво усмехнулся я. — Так изменился?
— Скиф, ты что ли?!!
— Я. Только, в чуть разобранном состоянии.
— Ты жив?
— Ефим, вопрос дурацкий.
— Но как ты…?
— Ефим, остальные где? Вас пятерых увели.
Вот то, что у него тогда в глазах мелькнуло, должно было меня насторожить. Но это я уже потом понял. В тот момент на грязно-бурой от крови траве, среди трупов было не до этого, а любые мелькания на его физиономии, я отнес к шоку. Да и представить себе подобное не мог. Слишком дико. К тому же началось действие аллилфанола, боль ушла, страхи притупились, как и восприятие реальности.
— Не знаю. Стрельба началась, я схватил ствол, подбежал к остальным, пальнул пару раз, дальше не помню. Оглушило. Помню, сквозь туман, как ребят убивали. Очнулся связанный. Я и не знал, что кто-то еще выжил. Что у тебя с лицом?
— Стрижку сменил, — я бродил по поляне, высматривая хунхуза с подходящим размером обуви, — сам цел?
— Да вроде. Но контузия есть.
Я переобулся и поймал себя на том, что блаженно пялюсь на кроны деревьев над головой.
Ефим избавившись от последних веревок собирая оружие, спросил меня:
— Ты под кайфом?
— Кажется да. Раньше не испытывал такого.
— Ты много слишком вколол. Да еще и в шею. Может плохо кончится.
— Зато мне не больно, — глупо улыбаясь, ответил я, — помоги перевязать.
Из плеча был вырван кусок мяса, но в целом мне повезло, пуля прошла навылет, кость не задело. Голова кровоточила с обеих сторон, новая рана была поверхностной, только кожу содрало, а боли, после наркотика не чувствовал.
