— Это почти полгода. И зачем им в слякоть охотится? Я эту породу немного знаю. Им комфорт подавай.
— Не почти, а полгода ровно. И это только по земным меркам октябрь. Здесь год длиннее, как раз июль будет.
— Везет мне на Вертажо с длинными годами, — буркнул я и тут же пожалел об этом. Сергей Эдуардович бросил на меня заинтересованный взгляд.
— Так, кончай погрузку, — он не отрывался от планшета, — остальные потом перевезешь. А пока давай Тяни-Толкая на твой голос программировать.
— Давайте, — не стал спорить я, — а если… вот черт!
Челнок зашипел и поднявшись над землей, повернулся. Приняв вертикальное положение устремился в небо.
— Ты чего? — удивился Сергей Эдуардович, — никогда автоматического челнока не видел?!
— Видел и не раз, но вас-то он здесь оставил!
— А, это, — он хитро улыбнулся, — моя компания не нравится?
— Вообще-то, это я ваш гость.
— Давай, так. Я тебя провожу до лесничества, все покажу, часов через шесть улечу, оставив тебя на полгода, — он продолжил манипуляции с пультом, — так, скажи что-нибудь Тяни-Толкаю.
— Милый Тяни-Толкай! Не желаешь ли ты поехать вместе с доктором Айболитом далеко-далеко и жить в его доме со всеми зверями? Там тебе будет хорошо: и сытно, и весело.
— Есть, — Сергей Эдуардович провел пальцем по экрану, — а кто такой Айболит?
— Один добрый и глупый доктор, разговаривавший со зверями.
— Книжка что ли какая-то?
— Ну да. Тяни-Толкай, — это как раз оттуда. Так как вы отсюда улетите? Корабль вас ждать будет?!
— Не читал. А корабль — нет, не будет. Как раз сейчас улетает, пока мы с тобой лясы точим и робота грузим, — А! Вот как!
РШП вздрогнула, опустилась «брюхом» на землю, от «спины» по периметру платформы отделилась рама с грейферным краном на конце и зависла над очередным ящиком.
— Можно самому и не таскать, — кивнул Сергей Эдуардович, одобрительно наблюдая как робот загружает ящик, — просто вспомнить не мог, как это делается.
Я смотрел на него мрачно. Не похоже, чтобы издевался. Болела спина.
— Нам туда, — он ткнул пальцем на запад.
Тяни-Толкай шел за нами совершенно бесшумно, только земля подрагивала.
На планете закончилась весна, большая часть деревьев отцветала, по воздуху летал крупный желтый пух, оседавший на земле и широких листьях неизвестного кустарника. В лицо дул ветерок, пьянивший после замкнутой духоты корабля. Мы шли по широкой тропинке, вытоптанной, надо полагать строителями и их техникой. Дошли до большого плоского холма, заросшего сиреневыми цветами-колокольчиками, когда мой спутник остановился.
