— А чхоме?
— Чхоме? Из мужиков в живых не оставили никого. Это за ребят наших. Баб и детей отправят на Землю, но что с ними дальше будут делать, не знаю. Скорее всего, обратно в Китай отправят.
То с какими подробностями комбат Делягин рассказывал про бой, навело меня на мысль, что планирование атаки, не обошлось без его участия. Владимир Васильевич старый вояка, специализировавшийся на диверсиях, имел за плечами не одну «горячую точку», но спрашивать его подробнее, я не стал. Все равно не скажет, даже если это правда. Зачем неловкость в разговоре?
Посидели еще, вспомнили ребят. Я откровенно напился, едва ли не впервые в жизни. Но мне было хорошо. И только сейчас отогрелся от предыдущего полугода жизни.
Я пил. Самозабвенно, не думая о последствиях и на все наплевав. На все и всех, в том числе и свою жизнь, которая наотрез отказывалась складываться.
Запой продолжался уже третью неделю и это даже не было рекордом. Бывало и круче.
Двухкомнатная квартира в Сыктывкаре была такой же, как и во времена моего детства. Полтора года назад, я вошел в нее, нырнул в волну детских воспоминаний. Далеких, милых, сентиментальных, сопливых и странных. Будто в другой жизни все это было.
За время, что я здесь жил, привык к серому тяжелому небу, служившему фоном для многочисленных тридцатиэтажек из флексибетона. Тянущиеся к небу, похожие на столбчатые диаграммы застойного графика, с годами дома приобретали ядовитый розовый цвет, соседствовали с трубами целлюлозных предприятий, которыми устлан город. Муравейники для неудачников.
Как здесь родители жили?! В лесу в сто крат лучше.
Когда вернулся в город, два дня рассматривал квартиру, соседей, половина из которых были новыми, а из старых никто меня не помнил. Как, впрочем, и я их. На одной площадке со мной были еще две квартиры. В одной жила бабушка лет под девяносто, хлопавшая меня по заду, каждый раз, когда я проходил мимо. Я понятия не имел, как к этому относится, поэтому никак не реагировал. Напротив, мадам лет пятидесяти, с двумя сыновьями, сидевшими по очереди. Первые полгода, что я здесь жил, на зоне чалился Стас, вторые полгода Игорь. И как мне объяснили остальные соседи, так было всегда. Лет десять так точно.
Стас однажды позвонил в мою дверь. Когда я открыл, заплетающимся языкам произнес:
— Я прошу прощ-щ-щения за вчерашнее, — извиняющеся пожал плечами и пошел звонить в дверь соседке.
Я его вчера даже не видел.
Сначала я хотел пойти по стопам родителей и устроится в какое-нибудь лесное хозяйство. Но профильного образования у меня не было, поступать учиться не было денег, да и не хотелось за парту. Инженером лесного хозяйства не взяли, так как не было опыта. По той же причине отказали в работе менеджером по закупке древесины. Я не смог устроится даже разнорабочим.
