Маерс произнес все это на одном дыхании, перемещаясь по кабинету, взмахивая руками, как крыльями, подпрыгивая и ударяя ножку о ножку, рисуя перед глазами обомлевшего Петуховского чудесный преображенный город.
Степан Анатольевич справился с головокружением, когда перед ним вдруг залетала, засверкала прозрачными крыльями стрекоза. Укротил в себе порыв, побуждавший поверить в утопию. Строго произнес:
— Вам не откажешь в умении пудрить мозги. Но, видите ли, мне сейчас не до этого. Мы в нашем городе ожидаем визит Президента, и все наши силы, все небогатые материальные средства направлены на это мероприятие. Извините, нам не до пустяковых фантазий, — и он стал подниматься, давая понять, что прием окончен.
— Вот именно, визит Президента. Владислав Юрьевич как раз и просил меня помочь организовать этот визит. Дорогой Степан Анатольевич, ну чем вы собираетесь порадовать, чем изумить Президента? Хотите подарить ему какую-то окисленную медную штуковину, назвав ее амулетом? Да ему недавно подарили часы «Патен Филипс» стоимостью в триста тысяч долларов. Или хотите испечь к его приезду торт длиной в сто метров? Да его недавно встречали в Букингемском дворце. Постелили под ноги ковер в двести метров. По сторонам стояли гвардейцы в медвежьих шапках, и встречал весь цвет английской аристократии. Или подсунете ему полудохлого сома с фальшивым кольцом на хвосте? Да наш Президент — ультрасовременный человек, увлекается электроникой, цифровыми коммуникациями, квиттерами, айпедами, айфонами, а не тухлыми рыбами. Хотите удивить подставным шаманом в вывернутом на изнанку тулупе? Да он в Париже восхищался мистериями лучших балетмейстеров мира, и одной из балерин преподнес драгоценный алмаз Якутии. Наш Президент воспитан на западной музыке, обожает дизайн современных автомобилей и самолетов, говорит во сне по-английски и выписывает из Европы самых дорогих массажистов и мастеров педикюра. Так что, дорогой Степан Анатольевич, баней и вениками его не удивишь.
Маерс произнес это с печальным видом и едва заметным сожалением по отношению к Петуховскому с его провинциальными представлениями о прекрасном. Но это унижающее его сожаление осталось не замеченным Степаном Анатольевичем. Он был поражен осведомленностью таинственного гостя, который никак не мог знать о недавнем секретном совещании, где в полнейшей тайне разрабатывался план торжественных мероприятий. В осведомленности гостя было что-то пугающе и зловещее. Только принадлежность к спецслужбам обеспечивала такую осведомленность, наличие в кабинете встроенных подслушивающих устройств.
