Поняв, что дядя не шутит насчет сделки с чернокнижником, я ушла к себе. Оттуда через окно выбралась на задний двор, прокралась к проулку, держась холодной стены, и припустила что есть сил. Дядя дал мне полчаса на сборы. Для меня же эти полчаса стали форой. Слишком короткой, чтобы успеть взять с собой хоть что-то. Но по счастью, самые дорогие вещи были на мне: юбка мамы и медальон отца.
Я прикоснулась рукой к теплому, нагретому моей кожей кругляшу под сорочкой. Не знаю, заметил ли чернокнижник тонкую серебряную цепочку, но я рада, что он не потребовал ее снять.
Сложив перепачканные вещи стопкой и поставив рядом разношенные туфли, я заглянула за ширму. На высоком резном столике нашлась большая мутно-белая чаша. Чуть правее — кувшин с узким горлышком и два полотенца. А еще дальше стояло ростовое зеркало. В него я глянула лишь мельком, и без того зная, что после пережитого мало похожу на красавицу.
Грязь пришлось смывать долго. Поначалу я расходовала воду осторожно, все опасаясь истратить ее слишком быстро. Но потом с удивлением поняла, что сколько бы я ни выливала из кувшина, он не пустеет. Тогда я осмелела.
Стук в дверь застал меня за попыткой дотянуться мокрым полотенцем до середины спины. Было бы оно хоть немного длиннее, трудностей бы не возникло. Но чернокнижник, специально или нет, оставил лишь маленькие.
Я выглянула из-за ширмы. Удостоверилась, что никто входить не собирается, и вернулась к прежнему занятию. Лишь спустя добрую четверть часа я закончила приводить себя в порядок и с опаской выглянула за дверь. Весь коридор скрывала наведенная тьма. Густая, вязкая как кисель, она разлилась от пола до потолка, оставляя нетронутым лишь небольшой пятачок возле порога. Там и лежал пухлый сверток. Подняв его, я вернулась в комнату. Пока шла, разглядывала веревку из плотно скрученных белых и зеленых нитей.
Странно, кажется, именно эти цвета использует мастер Эсбен, хозяин лучшего ателье в городе. Говорят, только ему позволено шить одежду высокородным. Интересно, а чернокнижник тоже из них? Или для него мастер Эсбен сделал исключение? Впрочем, будь оно так, я бы не удивилась. Никто не знает ни имени, ни происхождения чернокнижника. Но то, что он богат, знают все.
Развернув вощеную бумагу, я достала и разложила на кровати вещи. Белую блузу с вытянутыми манжетами и кружевным воротом. Строгую прямую юбку темно-серого цвета. Нижнюю сорочку, чулки, туфли. Одежда выглядела просто, но при этом не походила на ту, что я привыкла носить. Что-то в ней отличалось… Но что? Еще раз коснувшись сорочки, я наконец поняла — ткани. Мягкие, приятные на ощупь, такие, что хочется немедленно ощутить их на коже.
