— Стойте! Стойте! Это вы начальник? Меня со склада прислали. Стойте! Уф. Еле догнал, — останавливаясь рядом с ними и дыша так, что даже кепка у него на макушке подпрыгивала, с трудом проговорил старичок, держась за сердце. — Евсеев Павел Никодимович. Учетчик, — глядя снизу вверх на начальника станции, представился прибывший. — Я заместо Евграфа Никаноровича.
— За кого? — чувствуя, как во рту пересыхает, переспросил Ванька.
— За Рыбина Евграфа Никаноровича, — повторил товарищ Евсеев, радуясь передышке. — Заболел он вроде. Дочка сегодня приходила сказать. Ну что же, товарищи, пойдемте?
— Да, да. А вы, товарищ… как вас, забыл? — обращаясь к Ваньке, уточнил начальник станции.
— Маслов.
— А вы, товарищ Маслов, можете быть свободны. Идемте, — обращаясь к учетчику, пригласил начальник станции, и они поспешили к составу, а Ванька все еще стоял, пытаясь осмыслить неожиданный каприз судьбы, подаривший ему то, чего он так сильно жаждал изболевшейся душой весь последний год своей жизни. И никак не мог понять, радоваться такому повороту дела или ну его? Плюнуть и забыть по христианскому обычаю.
Решил не плевать. Подкараулил тщедушного учетчика, когда тот, окончив дела, от начальника станции выходил, и расспросил про Евграфа Никаноровича.
— Кум это мой. Как в начале восемнадцатого года потерялись, так и не виделись, — объяснял учетчику Ванька. — Мать моя больно за него волнуется. Адресок не подскажете?
Евсеев и подсказал, а Ванька от досады чуть губу не прокусил. Евграф-то Никанорович все это время, что Ванька по городу носился да за реку ходил, под самым боком у него, можно сказать, обретался.
Глава 7
Май 1920 года. Екатеринбург
Иван крался по темной, залитой луной улице. Еще днем он осмотрелся на месте, надвинув картуз на самые глаза, этаким франтом прошелся вдоль заборов, беззаботно насвистывая и зорко глядя по сторонам, чтобы нужный дом не пропустить. Отыскал, запомнил. Теперь же хотел подобраться поближе. Для себя Иван решил, что торопиться не будет, чтобы подлого хорька Евграфа Никаноровича не спугнуть. Сперва не спеша осмотрится. Что за дом, кто проживает, за семейством понаблюдает, главное, чтобы на глаза самому не попасться. А уж как у подлеца крест забрать, это уж он потом придумает.
А еще Ивана беспокоило, что делать, если сволочь эта крест уже загнала? Сколько с него денег требовать? То, что Евграф правды про полученные деньги ни под какими пытками не скажет, Иван твердо знал, так что лучше заранее решить, сколько требовать. Тыщу? Две? Лучше две. Эх, посоветоваться не с кем. Нет у Ивана надежного человека, а брат Петруха далече.
