— Ступай, — разрешила Элла Сергеевна, — подожди в машине.
Ну не барыня ли? Нет, не барыня — они, помнится, подолами разгоняли пыль с мраморной плитки, а здесь упитанные ляжки, и нога на ногу — сидели подруги в летнем кафе. Шатенку звали Римма — Элла Сергеевна потом как-то обмолвилась. Видел я и типа, который приезжал в сквер снимать с меня показания. Чрезвычайно надменная личность. К чему делать вид, что он меня не помнит? Я-то помню. Из всей публики ближе всех оказался Тимур — классно играет на бильярде. Однако разница в возрасте и некоторая заторможенность — он постоянно переспрашивает, даже когда нет необходимости отвечать. В общем, с большим скрипом я вливался в коллектив Эллы Сергеевны. Со мной иногда здоровались, типа, привет, Дима, как дела? Элла Сергеевна держит меня на коротком поводке, разрешая гавкнуть в ответ — нормально. Единственный вынужденный собеседник — все тот же Тимур. Пока Элла ведет светские беседы с Гришей у него на ранчо, мы гоняем шары. И тут мне однажды повезло — мы нашли общего знакомого. Хотя беспокоить прах покойного неприлично, мы все же вспомнили Афтондила. Наш мир — одна большая деревня. Забытый лозунг вновь о себе напомнил. Лучший метод снискать к себе расположение — не задавать лишних вопросов. У меня, кажется, получилось не только закатить победный шар в лузу, я кое-что узнал. Немного. Тимур обронил всего несколько фраз, но каких! Я едва не поперхнулся — Афтондил и Григорий Аркадьевич знали друг друга. Я предложил еще одну партию, однако на этом везение закончилось.
Мне вновь предстояло залезть в кокпит желтого болида и испытать перегрузки на выносливость.
Ночные гонки по пустынному шоссе случались не часто — раз или два в неделю. Где-то я даже привык, чувствуя адреналин в крови и вытекающие отсюда последствия. Однако Элла Сергеевна этим не ограничилась. Она стала гонять на время. Включала музыку, заставляла меня делать отсчет и вперед! Бросить взгляд и оценить состояние, в котором она находилась, невозможно. Я молил господа, чтобы в повороте не отвалилось колесо или шпилька на туфельке — Элла Сергеевна категорически не желала сменить обувь. И настал вечер, когда мы заключили пари — она меня вынудила. Вот тут все пошло серьезно — и сделанные ставки, и гонка на выживание. Теперь бояться за Эллу Сергеевну не приходилось — на второй попытке за рулем сидел я.
Сумасшествие? — Несомненно. Любая встречная машина означала неминуемое столкновение. Увернуться никакой возможности, слишком узкая дорога. Стрелка тахометра в зоне ограничителя, на скорость я не смотрел — она была бешенной. И мы оба — бешенные, выпучившие от страха глаза, влажные руки и вопли ужаса. Как она кричала! В этом что-то есть — звериное, неподконтрольное чувство. Оно не пугало… оно заводило, как заводит крик большой любви. А потом мы спорили — бранились и доказывали, кто на этот раз вышел победителем. Проверить невозможно. Когда я был за рулем, время контролировала Элла Сергеевна, и наоборот. Она меня обманывала и я тоже — мы оба обманывали друг друга. Затем мы курили — двое идиотов на пустынном шоссе. Пару раз мимо проезжала машина, отчего вновь появлялся адреналин. Мы смотрели друг на друга, понимая, что обманули третьего участника. Видно, и ей было забавно — старухе в подвенечном платье. Смерть нам улыбалась и прощала.
