* * *
Разводились мы более чем странно — мы вообще не разводились. Нас развели обстоятельства. Я был молодой и глупый — делал карьеру. Уходил в страшную рань и возвращался, когда все нормальные люди, исполнив супружеский долг, спали. Иногда звонил и предупреждал, чаще — не звонил вообще. Я был чертовски занят, а чем именно — не знаю. Сейчас не могу вспомнить — а чем я был занят? Что делал сутки напролет? Мы жили рядом словно чужие — я и она. Я не знал, какие цены в магазинах. Я и сейчас не знаю. Не знал, откуда берутся продукты — лениво ковырял вилкой, что-то ел. А жизнь куда-то бежала, вот только бежали мы с ней в разные стороны.
— А ты кто?
— Скворцов, звать Дима.
Зачем она спросила? А если не Дима? А если не Скворцов? Это что-то меняет? Сколько на свете имен. Почему она спросила, как меня зовут? Я — Скворцов и был им прежде, чем родиться. Еще не появился на свет, а Скворцов уже был. Ветер в окно. Деревья проснулись — о чем-то говорят, шумят, качаются. Подойти к окну? А что я там увижу? Как качаются деревья?
Звонит телефон. А прежде не звонил — умер он. Я ходил и платил, а он, сволочь, не звонил. Три месяца не звонил, и три месяца я платил. Спрашивается, за что платил?
— Дмитрий Анатольевич? Я вас, наверно, побеспокоила. Нет? — Элла Сергеевна смеется в трубку, — за вами сейчас заедут. Кто заедет? Тимур. Его зовут Тимур. Он позвонит, и вы спустись вниз. Спасибо… я на вас рассчитываю.
Хрень какая-то! Кто такой Тимур? И что ему от меня нужно в половину первого ночи? А если я сплю? Или у меня болит голова… и почему Тимур?
Деревья качаются — я не ошибся. Погода — дрянь. Укрыться теплым одеялом и на все забить. Мы едем — летим в ночи. За рулем, наверно, Тимур. Он не представился, но позвонил. Сказал — выходи. Я вышел. Тридцать минут всего лишь. А вот и поворот — я его узнал. Здесь мы стояли и я, как дурак, пинал колесо. Зачем я пинал колесо?
Поселок. А здесь серьезно. Охрана, будка и шлагбаум. А теперь куда? Вниз? — я спускаюсь вниз — пахнет сосной. Мой любимой запах — свежая сосна. Не туда? А куда? — Тимур, или кто он там, подсказывает, туда лучше не ходить. Но именно там раздаются голоса. Мы заходим, я беру в руки кий и начинаю играть. Просто мне больше нечем заняться. Гоняю шары, вновь ставлю и вновь бью — тысячу лет не играл. Последний раз… когда же это было?
— Привез?
На меня смотрит какой тип — явно не Тимур.
— Ты — Скворцов?
Я кладу кий на стол и жду.
— Только до развилки, — говорит он мне. — Понял? Только до развилки. Лично отвечаешь, — в голосе угроза. Он достает телефон и начинает нажимать клавиши. Через мгновение мой карман приходит в движение — звонят мне! ОК, — говорит тип и закрывает дверь.
