Несколько иначе дело обстоит с Костей. Нужна помощь? — Плати. Не можешь сейчас, заплатишь позже. Вопрос — сколько?
— Работаешь? — спросили меня.
— Продаю обувь.
— Понимаю, — кивнул он.
Нет, Костя не понимал. Вероятно, думал, я торгую оптом.
— Работаю продавцом в магазине, — продолжил я.
— Ты? Продавцом? — он был действительно удивлен, что читалось у него на лице.
Могу себе представить, какие мысли пронеслись в его лысой голове — я их даже увидел.
— Так ты — башмачник?
— Башмачник — тот, кто делает башмаки. Я их продаю. Жду клиента, а когда тот приходит, набрасываюсь на него. Моя задача — впарить башмаки, лучше дорогие.
— Никогда бы не подумал, Димка Скворцов торгует башмаками, — признался Костя. Хотя ты всегда был не как все.
Костя прав. Я всегда был не как все.
— Дадим твоему делу имя «Башмачник». Ты не против?
В бытность свою у нас был начальник — предпенсионного возраста дед. Большой выдумщик. Всем делам придумывал оригинальные названия. Фишка в том, что по истечению определенного времени многие поражались точности, с которой он лепил ярлыки. Он и сам мне признался, что за всем стоит какая-то необъяснимая мистика. Старик не верил ни в бога, ни в дьявола. Он вообще никому не верил, благо опыт имелся богатый, и людей через него прошло тьма. Так вот, данное стариком делу имя начинало работать. По мере сбора информации или проведения мероприятий это имя каким-то непонятным образом приобретало самостоятельность и начинало жить своей жизнью.
Башмачник? А что — не самый плохой из возможных вариантов. Значит, Костя все же решился оказать мне услугу. Оказать, зная, что я гол, как сокол. Похвально. Приятно ошибиться в человеке, хотя сомнения оставались. Костю всегда зажимали. Он был рабочей лошадкой. Таким больше всех достается, их по неизвестной причине «любит» начальник и желает «иметь» чаще, нежели свою возлюбленную. Они сидят без выходных и проходных, и в отпуск уходят последними. Их забывают наградить, а если подобное случается, в списке награжденных они стоят на последнем месте. А сама награда столь малозначима, что о ней хочется быстрей забыть. Костя из них, из рабочих лошадок.
Рассказал я все, кроме Афтондила. Хотя и про Афтондила можно было рассказать — какое покойному нынче дело? Запишут его в осведомители или не запишут? Знаю, дело закроют, но не уничтожат — отнесут в архив. И будет оно там пылиться, желтеть и стареть.
Костя внимательно слушал — по крайней мере, мне так казалось. Гладил свой лысый череп, не перебивал и вопросов не задавал.
