— Хорошо сказано. Мне не нужно, чтобы вы сражались с противником в битве. Это дело Первой Армии, и вам не нужно платить дополнительные налоги, чтобы поддержать войну, — так поступает враг со своими людьми. Все что вам нужно делать, это продолжать жить своей жизнью и продолжать участвовать в строительстве и производстве этого города. Это будет самая большая помощь, которую могут получить от вас бойцы на фронте, — Роланд положил правую руку себе на грудь и отдал честь. — Мы должны победить! Да здравствует Королевство Грэйкасл!
— За победу!
— Да здравствует это королевство!
Люди неоднократно повторяли эти две фразы, даже после того, как Роланд ушел.
Днем в тот же день последняя партия солдат погрузилась на пароходы. «Роланд», выступая в качестве флагмана, дал сигнал к началу путешествия.
Местом назначения был Город Глубокой Долины!
Эдит уже ждала в зале, когда Герцог Кальвин вошел в Замок Нефритового Леса.
— Дорогая дочь…
Она беспощадно прервала его:
— Почему ты так опоздал? Я написал тебе месяц назад, сказав, чтобы ты сотрудничал с Первой Армией в сборах и подготовке к войне. Нам нужно как можно тщательнее выполнять все их требования.
— Да, я немедленно уведомил Герцога Хайера в Городе Глубокой Долины, а затем послал нашего дворецкого для контроля. Разве этого недостаточно? — сказал Герцог с распростертыми объятиями, застыв на полушаге.
— Разумеется, — смущенно сказала Эдит. — Мы сможет показать нашу искренность ещё лучше, раз уже ты прибыл сюда лично. Кроме того, война с церковью очень важна. Мы не можем воспринимать ее менее серьезно.
— Но ведь это земли Герцога Хайера…
— Да ладно тебе, отец, аристократы вот-вот исчезнут, а ты все еще суетишься, думая о землях и феодализме. Я думала, что ты будешь более решительным после восстания Семей Хорсхед Хоз и Сноу Фокс Листа.
Герцог Кальвин смутился и сказал:
— А я думал, что моя дочь хотя бы обнимет меня и скажет, что она скучала по мне, вместо того, чтобы говорить о делах, прежде чем мы даже присядем.
— В самом деле? — Эдит рассмеялась. — Значит, ты не вышел из себя в кабинете, называя меня дрянью и не сказал, что я неблагодарная негодяйка, которая кусает руку, что кормила ее. Если я не ошибаюсь, ты должен был ещё попытаться что-нибудь разбить, но остановились, потому что вещь была дорогая.
Герцог ахнул.
— Я…
«Черт побери, кто ей сказал?» — подумал герцог.
Прежде чем он понял, как ответить, Эдит уже подошла к нему и обняла:
