Он подтащил к себе вторую подушку, тщательно ощупал её — тоже ничего нет. Была пуста и третья подушка. Арсюха озадаченно выматерился.
Неужели чутьё подводит его? Такого раньше не случалось. Он залез в посудную полку, заглянул в фаянсовую сахарницу, накрытую крышкой, — там только крепкий, порыжевший от времени сахар, наколотый мелкими кусочками. Ничего не оказалось и в берёзовом туеске, и в большой стеклянной банке с солью. Арсюха перевернул банку на один бок, потом — на другой, посмотрел, нет ли внутри чего подозрительного...
Ничего, кроме соли, в банке не было. Арсюха застонал от возбуждения, огляделся вновь. Ну где же золото, где? Он ощущал его ноздрями, корнями волос, кончиками пальцев, ногтями — оно было в этой избе, может быть, даже глядело сейчас на Арсюху, хлопало глазами, стараясь привлечь его внимание, но Арсюха золота не видел. Лишь ощущал его.
Он вновь зашарил глазами по хате, перепрыгивая с одного предмета на другой, задержал взгляд на тяжёлой, отлитой из тёмного стекла лампаде, висевшей перед иконами.
А ведь в лампаде этой можно запросто спрятать три десятка золотых червонцев. И не только червонцев, но и пятнадцатирублёвых монет, желанных, ярких, крупных. У Арсюхи даже губы посвежели, сделались красными, как у девицы, от предчувствия удачи.
Он сдёрнул с цепочки лампаду, выплеснул масло на пол, разочарованно поездил ртом из стороны в сторону: золотых монет в лампаде не было. Отшвырнул пустую лампаду в сторону и вновь заскользил взглядом по пространству. Ну где это золото? Им так здорово пахнет... Оно должно находиться на поверхности... Где оно? Арсюха почувствовал, как в нём всё напряглось, голова налилась чугунным ошпаривающим жаром, на лбу появился пот.
Взгляд его вновь заскользил вокруг. Остановился на тяжёлом, обитом медными обручами сундуке, стоявшем недалеко от кровати. Явно изделие древнее, лет двести ему, не менее. На сундуке висел небольшой, нарядный, с цветными заклёпками замок. Арсюха подскочил к сундуку и что было силы саданул прикладом винтовки по замку, выбил его вместе с петелькой и накинутой на неё плоской медной шлёвкой.
Замок с тихим звоном покатился по полу — он, оказывается, даже не был закрыт, дужка отвалилась, отпрыгнула в сторону. В сундуке лежало праздничное бабье тряпье — платье с вышивками и кружевами, несколько сарафанов. Арсюха стволом винтовки поддел один из сарафанов, откинул его в сторону, потом поддел второй. Также откинул в сторону.
