Увлекшись воспоминаниями, представляя себя в брезентовой отцовской куртке и желтых резиновых сапогах, Марта не заметила поваленное дерево, зацепилась за ствол носком кроссовки и упала плашмя.
Она больно стукнулась подбородком, ахнув, привстала и сплюнула на землю кровь.
Джинсы не спасли ее коленки, а тонкая рубашка — локти, вдобавок, падая, она инстинктивно выставила вперед ладони.
Запястья, и без того истерзанные бессмысленными попытками поднять двести пятьдесят килограммов железа, хрустнули.
Марта сидела на земле, чувствуя во рту железный привкус крови, и потирала ободранные руки.
Кое-как она поднялась, отряхнулась, и тут ей захотелось писать.
Она огляделась, сняла рюкзак и присела под толстой сосной с позеленевшей от времени корой. Из нее вырвалась горячая, несущая облегчение струя, и Марта, закрыв глаза, вдыхала знакомый с детства запах смолы. Запах оживил воспоминания, ей захотелось найти на стволе трещину, маленькую рану, сочащуюся смолой, собрать смолу пальцами и скатать липкий, горький, если его лизнуть, шарик.
Внезапно воздух вокруг Марты стал плотным, наполнился упругим и упрямым гудением, а когда она открыла глаза, то обнаружила, что из трухлявого бревна, на которое она писает, выбираются возмущенные осы.
Обрызгивая ляжки последними каплями мочи, Марта вскочила, собираясь прыгнуть в противоположную от бревна сторону, но прыжок остановили спущенные джинсы, и Марта опять упала. Только теперь на голую задницу, в которую немедленно впились иголки.
Ее пронзил ужас, что это укусы, и с дикими воплями она забилась в хвое, пытаясь натянуть джинсы. Так продолжалось несколько бесконечных секунд, пока паника не сменилась истерическим хохотом — Марта увидела себя со стороны.
Она встала, натянула джинсы и приказала себе успокоиться.
Осы, казалось, были удовлетворены тем, что больше на них никто не писает, и убрались обратно в свой трухлявый домик.
Достаточно на сегодня, не правда ли?
Мало того что она расколотила чужой мотоцикл, так еще и штаны обмочила. Кто поверит ее россказням про ос, даже вздумай она об этом рассказать?
Все решат, что она просто обоссалась, а про осиное гнездо придумывает.
Последнее соображение приглушило юмористический экстаз.
Марта внезапно поняла, что если бы вовремя не отскочила, осы и в самом деле напали бы на нее и всю изжалили.
И что произошло бы, покусай ее осиный рой?
Марта подобрала рюкзак, закинула его на спину и быстро пошла прочь.
Осы не ужалили меня, повторяла она про себя, не ужалили, ничего не было. В детстве, когда Марта в брезентовой куртке и желтых резиновых сапогах бродила с отцом по лесу, у них было заведено правило: не болтать попусту. Отец объяснил, что ему лучше всего думается, когда он гуляет, поэтому на лесных прогулках он думал, а Марта беседовала сама с собой. Теперь, оказавшись в лесу совершенно одна, она словно оживила того старого, глупого, задиристого собеседника, по десять раз задающего дурацкие вопросы.
