Сразу вспомнилось, сколько было случаев в моей работе в качестве поводыря, когда люди махали перед носом подопечных несуществующими инструкциями.
– А ты раньше летал куда-нибудь на самолёте? – обратился ко мне просто Ёся.
– Да, – кивнул я, – правда, тот перелёт длился целых десять часов. Тогда мне повезло, я летел в салоне.
– Это что же за авиакомпания такая, что они тебя туда пустили? – ухмыльнулся боксёр. – Ты же здоровый парень.
– Они не могли меня не пустить, я раньше работал поводырём и должен был всегда находиться рядом с подопечным, – рассказал я.
– А куда это ты летел столько времени? – вновь спросил он.
– На Чукотку, – ответил я.
– Ничего себе, – воскликнула такса, округлив глаза, – там же холодно! И ты не замёрз?
– Как видишь, живой, – усмехнулся я.
– А почему теперь летишь в багажном отделении? – не унимался боксёр.
– Потому что сейчас я служебная собака, – ответил я. – Меня взяли на работу в полицию.
– Разве тебе не положено находиться вместе со своим хозяином? – удивился он, вскинув брови чуть ли не к потолку.
Неожиданно я поймал себя на мысли: «Как же непривычно для меня теперь звучит слово «хозяин».
– В том то и дело, что нет. В салоне могут летать только поводыри или собаки для эмоциональной поддержки человека.
– Это что ещё за поддержка такая? – нахмурился пёс.
– Среди наших собратьев есть такие, которые помогают человеку, страдающему психологическим расстройством, бороться с чувством тревожности, депрессией, различными стрессами, – поведал я, – у людей много всяких проблем.
– Хм, впервые слышу про таких помощников, – ухмыльнулся Иосиф и добавил: – А вот твоих коллег я встречал в Израиле. Между прочим, собаки нашей породы обладают крепкой нервной системой и уравновешенной психикой, что позволяет нам тоже быть поводырями. А вообще в Израиле любят нашего брата. У нас практически нет бездомных животных, а если вдруг появляется на улицах брошенная собака, для неё сразу же находится хозяин и новый дом. И больше всего в нашей стране живёт твоих сородичей – лабрадоров.
– Выходит, добрые люди живут на Земле обетованной, – заметил я.
Пока мы беседовали, щенки наигрались и теперь сопели, сбившись в кучу. При взгляде на них было непонятно, где чей хвост и где чьи лапы – они превратились в один мохнатый клубок.
Тем временем один из котов периодически приоткрывал глаз и поднимал ухо, слушая, о чём мы говорим. Когда я в очередной раз посмотрел на него, он выпучил на меня зелёные глазищи и бесцеремонно спросил:
