Мы неторопливо пошли по узкой улочке, вымощенной старинным булыжником. Нас то и дело обгоняли туристы – либо поодиночке, либо в группах. Они глазели по сторонам, застывая с открытыми ртами у древних построек, бесконечно фотографируя каждую надпись и табличку, каждую фреску и барельеф.
– Насколько мне известно, путь Христа отмечен четырнадцатью остановками, ещё их называют станциями. Девять из них находятся на этой улице, остальные – в храме Гроба Господня, – рассказывал Лёва на ходу.
– Ты же не еврей, откуда всё это знаешь? – удивился Максим.
– Ко мне часто друзья приезжают из России. Это ты первый раз у меня в гостях, – ухмыльнулся он. – Когда есть время, хожу вместе с ними на экскурсии. Волей-неволей всё запоминаю. Я уже запросто могу работать экскурсоводом по Иерусалиму.
– Станции – это, я так понимаю, места, где останавливался Иисус?
– Да, – кивнул товарищ и, приложив ладонь козырьком ко лбу, рукой показал на белокаменное строение с золотыми буквами в виде арки. – Вон видишь сверху щит с римскими цифрами? Они обозначают номер станции. Это третья – место первого падения Иисуса под тяжестью креста. Теперь здесь находится католический храм.
Извивающаяся как верёвка тесная улица, вымощенная булыжником, создавала впечатление, будто мы попали в самые настоящие каменные джунгли. От всех этих древних построек веяло прохладой. Максим то и дело останавливался и тоже просил товарища сфотографировать нас на фоне библейских достопримечательностей.
– А это четвёртая станция? – Он показал на римскую цифру, выбитую в чёрном круге на стене.
– Да, – ответил Лев, – здесь произошла последняя встреча Христа с матерью. Видишь барельеф над воротами? – Он показал на каменное изображение. – Отсюда Дева Мария обогнала процессию и весь оставшийся путь наблюдала за страданиями сына. Теперь здесь Армянская католическая церковь.
Старый город представлял собой сплошной рынок. Чем здесь только не торговали: и лепёшками, и восточными сладостями, и сувенирами, и одеждой, и даже школьными рюкзаками. Проходя мимо отдельных лавок, я невольно глотал слюну: не знаю, что они там готовили, но запахи стояли фантастические. Я бы с удовольствием попробовал заморского лакомства.
Среди туристов с визгом носилась детвора, едва не сшибая прохожих с ног. Особо ловкие подростки лавировали на велосипедах и самокатах. У Лёвы зазвонил телефон, и, отвечая на звонок, он чуть замедлил шаг и немного отстал от нас. Максим остановился у лавки, рассматривая сувениры. Продавец в это время общался с девушкой, показывая ей товар и при этом улыбаясь во весь рот. Девушка, по всей видимости, плохо владела местным языком и жестами пыталась объяснить, что ей нужно. Остановившись, я оказался между ней и напарником. Она посмотрела на меня и улыбнулась добродушной улыбкой, отчего на щеках заиграли кокетливые ямочки. У неё были светлые волосы, гладкие, точно шёлк. Они рассыпались по плечам, покрытые разноцветным платком. В руке девушка держала сумку. Неожиданно я уловил знакомый запах. Чуть приблизившись, я уткнулся носом в подол платья – и вдруг меня осенило. Это же тот самый запах ванили и цветов из перепутанного багажа! Ещё раз глубоко вздохнув, я уже нисколько не сомневался, что передо мной хозяйка злополучного чемодана. Я завилял хвостом и неожиданно для себя громко гавкнул. Честное слово, не специально – видимо, от радости. Она удивлённо посмотрела на меня и спросила на родном языке:
