— Вы хотите сказать, что за всеми значимыми открытиями стоит кто-то еще?
— Об этом не будем. Ответа на данный вопрос у меня сейчас нет, вот когда он появится, тогда можно будет и поспорить. Теперь о Клавдии Степановне. Я так понимаю, что интересует она вас скорее не как объект вашей профессиональной деятельности, а как некий феномен — ненаучный, конечно. А стало быть, и подход должен быть тоже ненаучным. Простите, мне, кажется, нужно идти.
— Еще один вопрос.
— Давайте завтра… или нет уже послезавтра. Звоните, если дозвонитесь, и Алексей Митрофанович повесил трубку.
Именно это и хотел слышать Виталий Борисович, вернее спросить, а можно ли ему позвонить в будущем.
Горелик в этот момент сидел и смотрел на телефон.
Когда человек долго молчит или когда ему нечего сказать окружающим, он медленно погружается в себя — окружающий мир пропадает, растворяется, как растворяется сахар в стакане. Однако говорить все равно придется — так уже когда-то был задуман человек. Поэтому некоторые говорят сами с собой — Алексей Митрофанович молчал. И его разговор с товарищем Шумным — тот же монолог или фуэте, где партнер не нужен.
Когда счастье приносит несчастье
Чай пили с ватрушками. Не спеша наливали и пили. Александр Николаевич из стакана, Зоя Константиновна из чашки. Сидели за столом, не на кухне, а в гостиной — событие неслыханное. Так как в гостиной собирались только в исключительных случаях, к которым можно было отнести Новый год, дни рождения членов семьи и приезд близкого товарища из дальней заграницы. Ни в один из перечисленных праздников сегодняшний день не входил. Кроме пузатого чайника, сервиза на шесть персон, краковской колбасы и банки красной икры — початая бутылка дорогого коньяка. Настоящего, французского и не из супермаркета, а из Парижа.
— Ммммммм-да, — произнес Александр Николаевич и налил настоящего французского коньяка из города Парижа в рюмку.
— Что будем делать? — поинтересовалась Зоя Константиновна.
— С деньгами? Ничего не будем, для начала проверим, вдруг они фальшивые?
— Саша! Ты меня не пугай! Перенесенных переживаний мне вполне достаточно. Ты бы видел себя со стороны — глаза бешеные, волосы взъерошенные. А как проверить?
— Нужно подумать. Лучше в каком-нибудь отдаленном пункте обмена, чтобы не привлекать излишнего внимания. Достаточно одной банкноты.
— Проверили, деньги настоящие.
— Ты увольняешься с работы, — Александр Николаевич продолжал согревать своим теплом голубой хрусталь бокала, предвкушая, как он отправит внутрь себя дары Франции.
