Настя отломила ложечкой кусочек шоколадного торта, отправила в рот, сделала пару глотков кофе. Торт был слишком приторным, она такой вкус не любила, а вот кофе оказался очень хорошим.
– А дальше что было? – с горячим интересом спросил Петр.
– А дальше – тишина, – усмехнулась она. – Примерно на месяц. Все замерло в ужасе и отчаянии, никто не понимал, что делать и как жить дальше. Представьте себе гипотетическую семью, в которой один супруг – следователь или прокурор, другой – сотрудник банка, а ребенок либо маленький, либо взрослый и занят в туристическом бизнесе. Люди чувствуют себя вполне состоятельными, жизнь удалась, в сентябре предстоит отпуск, который они проведут за границей, отель уже забронирован, билеты на самолет оплачены, проценты по банковскому вкладу капают, и проценты очень немалые, зарплата в банке и в турфирме высокая, так что скоро можно будет улучшить жилищные условия и себе, и ребенку, и стареющим родителям, а там, глядишь, и домик за городом отстроить. Если ребенок маленький, можно еще помечтать о том, как его отправят учиться в Англию, это было очень модным. Могу предложить вам и вариант похуже, потяжелее: в семье кто-то серьезно болен, и скоро накопится нужная сумма, чтобы лечить человека в европейской, израильской или американской клинике, потому что в России это заболевание не лечится, или лечится пока еще плохо, или такие операции не делаются. И вдруг в один момент у всех всё рухнуло. Работа потеряна, доходы утрачены, страна катится непонятно куда, руководство не владеет ситуацией, ничем на самом деле не руководит и ни на что не влияет, верить никому нельзя, и что будет завтра – неизвестно. Планы, надежды, ожидания, чувство уверенности, ощущение хотя бы минимального контроля собственной жизни – рухнуло всё. Поездка в отпуск отменяется, больного ребенка не будут лечить, разъехаться с родственниками не удастся, работа есть пока только у одного члена семьи, и на эту единственную зарплату будут жить все. Мне зимой девяносто девятого довелось столкнуться с двумя молодыми брокерами, которые, оставшись без работы, торговали на улице картошкой. В жуткий мороз стояли с мешком и весами, и мало кто у них покупал. А теперь вспомните, какого числа ваш Сокольников явился с повинной.
– Третьего сентября, – быстро ответил Петр и осекся. – Ну да, вы сказали, что психологический шок длился около месяца, а дефолт случился в середине августа. Значит, как раз тогда…
