– Не знаю, – пожал плечами Петр.
Она перевела глаза на Климанова.
– И вы не знаете?
– Нет.
– Зато я знаю. Это начальник отдела полиции, на территории обслуживания которого находится деловой центр. Вот этого самого отдела, рядом с которым мы сейчас стоим. Там в предбаннике на стенах куча информационных материалов, я все их прочитала, пока вас ждала. Там и фамилия начальника имеется. Мадам Лёвкина хорошо знакома с ним, приятельствует, а может быть, даже нежно и крепко дружит. И об этом прекрасно осведомлена охрана делового центра. По вызову Васи Пупкина никто, разумеется, не помчится, а вот если тронуть Лёвкину – полиция тут как тут. Ну как же, близкая подружка шефа! Если подружка пожалуется на кого-нибудь или даже просто намекнет, выразит неудовольствие поведением человека, то быстро придумают, за что его скрутить, затолкать в камеру и популярно объяснить, в чем смысл жизни.
– Это вы тоже в информационных листках вычитали? – ехидно осведомился Климанов.
– Отнюдь. Это следует из одной-единственной фразы Лёвкиной по поводу Рачкова. Фраза короткая, а картина за ней рисуется богатая.
Настя затушила сигарету, выбросила окурок в урну, вынула из сумки телефон, нажала иконку приложения, вызвала такси. Она была в такой ярости, что тряслись руки и палец только со второй попытки попал в нужную точку экрана.
– Ну, что? – весело спросил Климанов. – Можем ехать?
– Поезжайте, – сухо ответила Настя. – Я вызвала такси, машина будет через три минуты.
– Но зачем же, Анастасия? – Климанов, кажется, обиделся и расстроился. – Я отвезу вас.
– Нет, спасибо. Оставлю вас с Петром один на один. Надеюсь, вы воспользуетесь случаем объяснить ему, что самодеятельность бывает хороша только на клубной сцене. И то не всегда. А еще, что старшие – не всегда ветошь и выжившие из ума маразматики, иногда мы говорим правильные вещи и даем умные советы.
– Вы сердитесь? – тихо и печально спросил Владимир Юрьевич.
– Да. Я сержусь. Я злюсь. Поезжайте. Надеюсь, что завтра к десяти утра я приду в себя и смогу не убить вашего протеже.
Она говорила так, словно Петра рядом не было. Но ведь он был, стоял, гордо выпрямив спину и вздернув подбородок. Уверен, что поступил правильно. На Настю, однако, при этом не смотрел. То ли выражал активное несогласие с ней, то ли засомневался в собственной правоте…
– Нет уж, – решительно возразил писатель. – Мы дождемся, когда приедет ваше такси, посадим вас. И я расплачусь с водителем заранее. Я настаиваю.
