Но Винсент молчал. Он краснел, как рак, и крепко сжимал мою кисть. Да что с ним такое?
— Помнишь розу два года назад?
— Розу? — я сначала не поняла, о чем он.
Я оставил тебе на внутренней стороне подоконника розу, которую сотворил своими руками, — быстро проговорил он, будто стесняясь.
— На четвертом этаже пятиэтажного дома, — эхом ответила я, все еще не понимая, — То есть это был ты?
Винсент кивнул и в его глазах зажглась надежда.
— И это я сказал той девушке из приемной комиссии, что самое вкусное мороженное продается в том магазинчике у памятника Пушкину, — казалось, Винсент и вправду решил разбить все тайны между нами.
Вот только после каждого его слова мне становилось все безрадостнее. Сквер с Пушкиным — ладно, ну попала я в Царство фей, и попала. Раз я — чистокровная фея, когда-нибудь нашла бы дорогу сюда, но вот роза…
То сказочное, волшебное впечатление, на грани страха и тайны, разбилось, как хрустальный бокал. Он не подарил, а подбросил мне розу. Вторгся в мое жилище. Он…Знал, где я живу? Следил за мною?…
— Получается, ты с самого начала знал, кто я? — аккуратно высвободила его руку и отодвинулась.
Он кивнул и настороженно ждал моей реакции. Притих, негодяй. И это еще больше выводило из себя и раздражало.
И я не сдержалась:
— То есть ты следил за мною? — взвизгнула я, — Ты — псих? Ненормальный? Маньяк?
— Нет, что ты, — отмер он, — Просто ты мне понравилась.
— И ты следил за мной! — уличающе стукнула кулаком по лавочке.
Мужчина помедлил, но все-таки кивнул.
— Это же запрещено законом! Сколько мне тогда было лет? Пятнадцать?
А я еще думала, что Винсент нормальный. Да где же моя хваленая интуиция была?! Почему я сразу не рассекретила этого маньяка, не догадалась, что он преследовал меня все это время.
— Я увидел тебя на улице, когда впервые перенесся в Москву, — осторожно сказал Гюрон и погладил меня по руке, — Ты шла домой в сиреневом, легком платье… Твои глаза блестели, а волосы отливали золотом… Мой отец говорил, первой узнает чувства душа, а разум — после…
Я не могла поверить своим ушам. Что за романтическая дребедень? Он лжет! Пусть и смотрит томным фиолетовым взглядом, пусть нежно улыбается мне, но он лжет — я чувствую это!
— Ты — псих ненормальный, — я одернула руку и вскочила со скамейки, — Почему увязался за мной? О какой душе ты говоришь, о каких чувствах? Ты не зубы не заговаривай!
— Ты не понимаешь, Лика, — куратор тоже встал, — Я искренне, всей душой хочу быть рядом.
