Тишина нарушалась только резким стуком стальных шипов о камни и тяжелым дыханием путников. Все трое чувствовали сильную усталость, сковывающую движения.
— Что это? — сказала Женя, внезапно останавливаясь. Она задержала шаг. — Как будто чей-то крик, — прошептала девушка прислушиваясь.
Борис и Павел подняли головы.
— Тебе послышалось, — громко сказал Павел с коротким смешком.
Но, словно в ответ на его слова, из сумрака долетел и гулко прокатился над их головами раскатистый звук:
Урр-рр…
Все трое вздрогнули.
Урр-рр… — прозвучало еще громче. Сейчас же на этот звук откликнулся второй, потом третий. Воздух заколебался от дикого, сверхъестественного рева… Словно сотни автомобильных гудков, сотрясая стены ущелья, оглушительно гудели в пространстве перед ними фантастические, неслыханные голоса. Удесятеренный резонансом ущелья звук давил слух, как физическое тело, врываясь в сознание нестерпимым, тягостным ощущением.
Они стояли ошеломленные, подавленные, испуганные, безмолвные, потому что не был слышен ни один звук их голоса. Борис чувствовал, что его руки похолодели, кровь отлила от лица, а по спине медленно от затылка к пояснице ползут холодные колючие мурашки. Он не знал, долго ли продолжался кошмар — минуту, две, три, полчаса, — из головы исчезли все другие восприятия, кроме этого потрясающего рева… И внезапно звук прекратился. Пронзительно звенело в ушах. Ломило голову.
Первым опомнился Павел.
— Ну, друзья, — сказал он вполголоса, потирая уши. — Двигаться вперед не стоит. Давайте выбираться из этого корыта и устраиваться на ночлег. Какая-то растительность здесь есть- значит, костер зажечь сумеем. А огонь защитит от любого зверя…
Он нащупал в темноте над собой край обрыва, подскочил, подтянулся на руках и выпрыгнул. Через минуту на фоне темного неба слабо обрисовалась голова, и послышался голос Павла:
— Давай руку, Женя. Борис, подсади.
Они продирались сквозь колючие кустарники, которые с треском ломались под крепкими подошвами горных ботинок. В исколотых, исцарапанных руках они несли охапки сухих растений, собранных на ходу из-под ног. Павел по-прежнему шел впереди, вызывая у Бориса чувство досады своей непоколебимой самоуверенностью.
— Куда же ты нас ведешь? — вырвалось наконец у Бориса.
— Еще немного, — пробормотал Павел. — Сейчас, сейчас…
Борису показалось даже, что Павел что-то ищет, вглядываясь в темноте себе под ноги, и это еще более его возмутило.
— Ну, как ты хочешь, — сказал он резко, — но идти дальше нет никакого смысла.
