«Правильно он всегда говорил. Виновны все, невиновных в этом мире не существует! — с досадой и печалью поджала губы чародейка. — Виновны маги, затеявшие войну; виновен Император, вовремя не использовавший данную ему власть; виновны простые жители Империи, бездействовавшие только потому, что считали себя слабыми жертвами. И наконец, виновны товарищи по оружию Реннета, то есть — мы, и я в их числе!»
Катарина долгое время наблюдала за душевными муками чародейки, пока не решилась подойти и заговорить.
— Не желаешь принять возвращение Реннета, потому что боишься, я ведь права? — спросила она прямо. Она специально подгадала момент, когда Ладана и Альмера не оказалось рядом. В их присутствии гордая женщина откровенничать бы не стала. — Ты боишься, что он тебя возненавидит? Или боишься того, что вздохнешь с облегчением, сбросишь груз вины, тяготивший тебя все это время?
Ведьма словно прочитала ее мысли. Впрочем, могло статься, так оно и было. Кассандра правда возненавидела себя, за то что испытала облегчение, когда ведьма опознала в безумце Реннета.
— Я кое-что должна тебе сказать, — Катарина вплотную приблизилась к ней и заглянула в глаза.
— И что же? — неуверенно отозвалась та.
— Дурёха!
Чародейка изумленно округлила глаза. Ей показалось, или Катарина действительно обозвала ее дурой?
— Вот почему Реннет никогда не видел в тебе женщину, — сварливым тоном добавила та, сжав холодными пальцами ее плечо. — Знаешь ли, он терпеть не мог, когда его эгоистичное решение кто-то брал на свою совесть. Тогда он сам выбрал путь, а затем прошел по нему до конца. Он полез под меч, обратившись врагом человечества. Это его выбор. И только он повинен в собственной гибели.
— Но… — женщина задыхалась от волнения, — но разве ты не чувствовала себя паршиво, когда вонзала клинок ему в сердце?
— Мне было плохо из-за потери смысла жить дальше, — качнула та волосами, едва достигающими плеч. — А еще мне хочется придушить его, за то что заставил пройти через весь этот кошмар.
Кассандра так и не поняла, в шутку она говорила, или серьезно. Впрочем, долго раздумывать ей не пришлось, так как отряд наконец-таки достиг Монумента Тщеславия.
Так как днем и ночью стояли сплошные сумерки, по периметру всего приземистого сооружения висели большие фонари, рассеивающие темноту в радиусе сорока метров. Пробраться незамеченным невозможно, а уповать на то, что угодивших в немилость Гончих стража согласится полюбовно впустить внутрь, как минимум наивно. Сражение же могло привлечь чересчур много лишнего внимания. На такой случай у стражи имелись сигнальные огни, возвещающие дальние караулы об опасности.
