— Корреспонденция, — в комнату проскользнул крысообразный человечек, которого молодые люди уже встречали у арки.
Он проскочил к столу и водрузил на него целую кипу бумаг.
— И еще — вашего приема ждет, — служащий запнулся и окинул быстрым красноречивым взглядом молодых людей, — очень важный господин.
— Немырь, я занят! — в голосе Моргера Тута зазвенел металл.
— У него документ от короля, — слуга переминался на своих коротких ножках, мялся и не думал уходить, в его чувствах мешались страх и почтительность.
— Как его имя?
— Миллиум Сверч.
Летта вздрогнула, будто от пощечины, и схватила Олафа за руку. Дрожала и запинаясь, взахлеб поведала всю правду о своем путешествии в Темьгород.
Она открыла все: и чувства сестры к Миллиуму Сверчу, и долги дядюшки, и свое нежелание становиться кошельком для своего мужа, и стремление к выбору, к свободе. Юноше хотелось прервать спутницу, потому что знакомый её отца все равно не оценит эмоциональности, а факты можно изложить в пару слов, но Летта источала такие ароматы, что кружилась голова, и перехватывало горло. Неужели возможно остаться безучастным в этой ситуации?
Немырь, замерший было у выхода, нечаянно заслушавшись историей посетительницы и даже начав проникаться, в какой-то миг вспомнил о своих обязанностях и выскользнул наружу, захлопнув за собой дверь. Моргер Тут присел за свой стол и принялся медленно перекладывать свои бумаги, будто рассказ Летты нисколько его не волновал и не касался. Дождавшись перерыва в её сумбурной речи, мэр сухо объявил:
— Я сожалею. В вашей просьбе принять вас в число жителей Темьгорода — отказано!
— Но почему? — прошептала девушка.
— Ваша специфичность обусловлена не мутациями. Она не несёт вреда будущим поколениям Империи. Пребывание в стенах гетто полноценной личности — разумеется, допускается, но если это носит временный, а не постоянный характер. Вы вправе навещать родных или знакомых, если таковые имеются в нашем городе. Но проживать здесь — нет. И к тому же, как я понял, вы еще не вступили в возраст совершеннолетия, чтобы самостоятельно принимать судьбоносные решения, — пространно объяснил Моргер Тут.
— Но, как я могу понять из записок отца, он возлагал на вас определенные надежды?
— И совершенно напрасно! — он стрельнул по Летте неопределённым взглядом, который с одинаковым успехом мог быть равнодушным или сочувствующим, и звякнул в колокольчик.
Тотчас открылась дверь, и в тесный кабинет вошел высокий и статный господин, при виде которого девушка словно окаменела. Он имел красоту типичную и яркую, не раз описанную в дамских романах. Его благородная внешность, должно быть, наповал разбивала девичьи сердца, степенные движения выдавали хорошую физическую подготовку, а одежда — большое состояние. И еще: Олаф припомнил, что именно этот человек служил секретарём при Имперском Совете, а значит, имел неплохие знакомства среди самых сильных магов всех королевств. Были ли магом он сам — этого юноша не знал.
