Однако Олаф решил не отчаиваться, вспомнить, что ему известно о девушке и представить, куда она могла пойти. Летта рассказывала, что любит читать. Весь её жизненный опыт был почерпнут из книг. Она любила вспоминать отдельные иллюстрации. Одно это уже навевало определённые мысли. Если ей нужно выждать время, наверняка она отправится либо в городскую библиотеку, если она имеется в Темьгороде, либо в книжную лавку.
Юноша остановился, оперся руками о перила и всмотрелся вперёд, потом по сторонам, медленно и внимательно, словно ощупывая окружающее взглядом. С моста виднелись дома, городская площадь, несколько торговых рядов, в которых продавали преимущественно съестное, крыша мэрии, колокольня. Ориентироваться в чужом городе оказалось непросто. Надо было либо спросить у кого-нибудь дорогу, либо приобрести карту.
Олаф вернулся к торговцам шариками. Народ вокруг них уже рассосался. Самый последний шарик, неопределённого грязно-бурого цвета одиноко болтался на ниточке, покачиваясь от ветра то в одну сторону, то в другую. Почему-то никто не доверил своё желание этой непривлекательной игрушке.
— Скажите, у вас в городе есть библиотека? Или книжная лавка? — обратился Олаф к пожилому, потому что ровесник юноши как раз был занят, укладывая аппарат для надувания шариков и сматывая оставшиеся нити.
Старик промолчал и потупился, поведение совершенно не соответствовало возрасту, на который намекали морщины. Казалось, что перед проводником мальчишка лет шести-семи. За него ответил второй торговец:
— Мы в Темьгороде проездом. Всего лишь третий раз. Поэтому ничем помочь не можем. Но если вас не затруднит пойти с нами к нашему приятелю — это недалеко, его дом прямо у площади — то он ответит на ваш вопрос, — потом скомандовал своему напарнику: — Пойдем, Лун.
Юноша едва поспевал за своими низкорослыми сопровождающими. Они перебрасывались короткими репликами, шутили и хихикали. В их разговор Олаф не вмешивался, но обратил внимание, что тот, кого он принял за своего ровесника — гораздо старше, чем кажется, а со стариком он общается, как мог бы отец беседовать с сыном. Торговцы споро толкали перед собой повозку, вернулись к арке, через которую проходил проводник, а потом свернули к одному из домов с балконами и флагами.
— У нашего приятеля довольно необычная внешность, — теперь странный молодой человек обратился именно к Олафу, посматривая серьезными карими глазами. — Если вы подвержены приступам брезгливости, могу поинтересоваться я, а с вами останется Лун.
