— Верят? — повторила я.
Он кивнул, мы замерли на площадке. Ниже была тьма третьего этажа, а выше — контрастирующий свет четвертого. Но мне казалось, что на четвертом этаже больше всего тайн и враждебности.
— Люди говорили, что видели некое… существо… на третьем и четвертом этаже.
— Существо? — лед стекал по моей спине. Я не хотела узнавать его облик.
— Четвертый этаж, как вы скоро увидите, был с пациентами при смерти, с безумными. Там была решетка, — он указал на лестницу, что не давала им сбежать. Они были худыми и слабыми, но оставались угрозой. Некоторые говорят, что из-за плохой энергии, потерянных душ пациентов, неправильных экспериментов и массовой могилы…
— Массовой могилы? — перебила я.
Он с сочувствием посмотрел на меня.
— Многие тела не забрали их семьи. Они боялись, что заразятся, даже в смерти. Суеверия. Смерть должна где-то быть.
Хуже быть не могло.
— Так что за существо? — спросила Ребекка.
— Многие верят, что это демон, — сказал он. — Похоже на человека, но нет. Ползает по потолку и стенам.
Еще хуже. Этим плохое и было. Демоном.
Гадким демоном.
Я начинала думать, что предупреждение Пиппы могло быть не воображением.
— Оно кому-то вредило? — тихо спросил Декс.
Олдмен покачал головой и сунул зубочистку между зубов.
— Я честно не знаю. Я этого не видел. Это не значит, что этого там нет, но… это место путает. Тут так много истории, столько людей прошло эти стены. Никогда не знаешь, что там увидишь. И это восхищает, — он посмотрел на четвертый этаж. — Может, пропустим тот этаж? Можете сами осмотреться, но я сказал, что не хочу рисковать…
— Нет, это круто, — я была благодарна.
— Я поснимаю пару секунд? — конечно, Декс должен был спросить это.
Олдмен покачал головой и прошел к окну на площадке, сцепив руки за спиной.
— Идите вперед.
Ребекка решила идти с Дексом, я осталась с историком, он смотрел в окно.
— Знаете, — призналась я, надеясь, что разговор успокоит мое сердце, — до этого места я не знала о санаториях.
Он улыбнулся.
— Так было и тогда. Хоть эти больницы были по всей стране, хоть сотни тысяч умирали в них, все делали вид, что их не существует. Но они были. Можно запереть людей в изолированных зданиях, кормить их лживыми обещаниями о лекарстве. Но родители тех, кто никогда не увидел свои семьи, не забыли. Конечно, тут призраки. Все призраки просто хотят поговорить, чтобы кто-то знал, что они существуют, даже если это не так.
— А демон? — мой голос подрагивал.
— Может, некоторые призраки не хотят внимания. Может, они хотят причинить боль и ужас, которые ощущали они каждый день. Может, некоторые ушли слишком далеко в их ненависти и мести, и они перестали быть призраками, а стали чем-то еще, — он говорил тихо, склонился и пронзил меня взглядом. — Вы это видели?
