— Не могла бы ты куда-нибудь приземлиться, а то очень напрягает, когда человек в дверях стоит, — немного раздраженно попросил и съел одно печенье из коробочки. Меня снова начали терзать сомнения на свет его слепоты и дурацкого телешоу. Всё слишком гладко.
— Как ты узнал, что я на пороге стою? — настороженно прошла к окну и внимательно осмотрелась на предмет скрытых камер. Вроде бы ничего особенного, все предметы на тех местах, на каких были вчера. Кай, мирно полеживающий рядом с Гердой, приподнял свою сонную мордашку и лениво глянул, словно услышал какой-то бред. Так, стоп. Кажется, мне уже начинает мерещиться всякое.
— У людей с плохим зрением обычно обостряется слух, — нехотя пояснил и продолжил завтрак. — Ты громко дышишь.
— Почему собрался сам? — этот вопрос интересовал больше, чем первый.
Неужели он и правда настолько обижен, что теперь уволит? Или хотя бы как-нибудь накажет. Заставит чистить туалет, к примеру. Или еще что мерзкое придумает.
— Я же тебе не доверяю, — пожал плечами и медленно встал.
Вот, значит, как! Ну и добирайся до корпуса сам, раз такой умный! Идиот, я же всего лишь хотела помочь. Вот же придурок. Я, конечно, не стала озвучивать различного рода ругательства, но вот своё предложение смогла, хоть и было сложно держать себя в руках. На такое замечание Артём удивлённо уставился в мою сторону, о чем говорили его приподнятые брови, выглядывающие из-за очков.
— Ты хочешь потерять работу? — угрожающе прошипел и стиснул челюсти с такой силой, что желваки «заходили».
— Да уж лучше без работы, чем с таким придурком, — злобно выплюнула и собралась уйти, но один очень настырный и бескультурный парень в самом прямом смысле преградил выход и, нащупав на столешнице шкафа графин с водой, взял его в руки. Я всё никак не унималась. — Что, во рту от такого даже пересохло? Никто небось и не называл тебя придурком?
Мне удалось запомнить его скривившиеся в злобной ухмылке губы и ритмично вздымающиеся ноздри перед тем, как этот урод принял своё последнее неправильное решение в жизни. Одно мгновение — крышечка хрустального графина летит на пол и разбивается. Ещё одно — и всё его содержимое оказывается на мне. Макаров с особым остервенением и удовольствием выплеснул всю воду прямо мне в лицо, четко угадав его расположение.
Капли медленно сползали вниз по моим волосам, разбиваясь о пол. Огромный ком обиды и, кажется, слёз застрял в горле и мешал не то что говорить, он не давал дышать. Я открыла рот и пыталась успокоиться, привести своё душевное состояние в норму.
