– Каков расклад с этим чуваком, Дереком? – спрашивает Лэндон и заглядывает мне за спину.
Дерек, воткнув наушники, подстригает газон и слушает музыку. Ума не приложу, зачем ему наводить у нас порядок. Папе, конечно, до лампочки, как выглядит задний двор. Примерно раз в пару недель он подстригает траву перед домом, и всем проходящим ясно, что у нас все хорошо. Однако вид заднего двора больше соответствует действительности.
– Понятия не имею. Знаю только одно: мы договорились не мешать друг другу, и я его просто не замечаю. – Все не совсем так. Я пытаюсь его не замечать, но он мешает мне добиваться цели.
Лэндон указывает на дом.
– Твой папочка дома?
– Не знаю. Наверное, нет, раз машины не видно. – Отец предпочитает уходить на работу, где можно погрязнуть в проектах бухгалтерской компании, в которой он служит.
Лэндон притягивает меня к себе и шепчет прямо в ухо:
– Как насчет того, чтобы нам с тобой прямо сейчас пойти к тебе в комнату? Я бы не отказался от массажа спины.
Сейчас? Я оглядываюсь на Дерека.
– Наверное, это не самое подходящее время.
– Да ладно тебе, Эш. – Он берет меня за руку и ведет к дому. – Ты же всегда говоришь, что мы недостаточно времени проводим наедине. Давай воспользуемся, пока оно есть.
Уже в комнате Лэндон снимает рубашку и заваливается на кровать. Сев рядом, я растираю ему спину, массируя упругие мышцы.
– Как же это чертовски приятно. – Я растираю плечи, он отвечает стоном. – Эш, ты действуешь на меня расслабляюще.
– Почему бы тебе не расслабить меня, растерев мне ступню, – она болит от сегодняшних бесчисленных ударов по мячу?
– Ступни вызывают у меня отвращение, – говорит он. – Кроме своих, я ничьих ступней не касаюсь. – Повернувшись лицом, он медленно запускает руки мне под рубашку. Расстегивает лифчик, большими пальцами ласкает соски. – Однако могу растереть тебе другие части тела.
Я останавливаю его руку, потому что, ласкаясь с ним сейчас, вряд ли смогу расслабиться.
– Лэндон, нужно поговорить о моей ненормальной жизни.
Не убирая рук с груди, он прикладывает губы к моей шее. Целует жилку, потом долго лижет ее. Вылитый Фалькор, когда ему приспичит обслюнявить мне лицо.
– Ну, говори. Я слушаю.
Когда он уже присасывается к шее и дело пахнет синяком от поцелуя, я отталкиваю его от себя.
– Ты не слушаешь. Ты стараешься меня отвлечь.
– Да, правда. Можно я потом послушаю? Сейчас ничего не хочу, кроме как ласкаться с тобой.
Не проходит и двух секунд, как его брюки уже расстегнуты. Он бросает взгляд себе в пах, ясно давая понять, что мне надо делать.
