– Как ты думаешь, Грейси, в конце передачи Бетти станет миллионершей?
За последние несколько дней я высидела бесконечную череду получасовых утренних передач, и теперь мы смотрим «Антиквариат под носом».
Бетти из Уорикшира семьдесят лет, и сейчас она с нетерпением ждет, пока эксперт пытается оценить старый заварочный чайник, который она привезла с собой.
Я вижу, как эксперт осторожно осматривает чайник, и знакомое чувство уверенности переполняет меня.
– Прости, Бетти, – говорю я телевизору, – но это реплика[5] французского фарфора восемнадцатого века. Чайник сделан в начале двадцатого. Это видно по форме ручки. Грубая работа.
– Правда? – Папа с интересом смотрит на меня.
Мы сосредоточенно пялимся в экран и слушаем, как эксперт повторяет мои замечания. Бедная Бетти просто убита этим известием, но пытается сделать вид, что чайник в любом случае слишком дорогой подарок от ее бабушки, чтобы она могла его продать.
– Лгунья! – восклицает папа. – Продавать она его не хотела! А сама уже забронировала билеты в круиз и купила бикини. Откуда ты все это знаешь про чайники и французов, Грейси? Может, прочла в какой-то книге?
– Может быть. – Я в полном недоумении. У меня болит голова от мыслей об этом недавно приобретенном знании.
Папа успевает заметить выражение моего лица.
– Может, позвонишь подруге или кому-нибудь еще? Поболтали бы.
Я не хочу, но знаю, что должна.
– Наверное, я должна позвонить Кейт.
– Широкоплечей девице? Той, что накачала тебя виски, когда тебе было шестнадцать?
– Да, этой Кейт, – смеюсь я. Он так ей этого и не простил.
– Что это вообще за имя такое? Эта девица была ходячей неприятностью. Она хоть чего-нибудь достигла в жизни?
– Нет, совсем ничего. Она просто продала свой магазин за два миллиона, чтобы стать неработающей матерью. – Я пытаюсь не улыбнуться потрясенному выражению его лица.
Он говорит заинтересованно:
– Конечно, позвони ей. Поболтаете. Вы, женщины, любите это делать. Это хорошо для души, как говаривала мама. Твоя мама обожала чесать языком, всегда с кем-то о чем-то болтала.
– Интересно, откуда в ней это? – спрашиваю вполголоса, но, как по волшебству, уши отца вытягиваются в мою сторону, не пропуская ни слова.
– От ее знака зодиака, вот откуда. Телец. Несла кучу чуши.
– Папа!
– Что? Думаешь, это признание в том, что я ее ненавидел? Нет. Ничего подобного. Я любил ее всем сердцем, но эта женщина несла кучу чуши. Ей было недостаточно просто рассказать что-то. Я должен был также выслушать, что она по этому поводу чувствует. Десять раз подряд.
