Физика до этого времени в толковании тех или иных открытий опиралась на результаты повседневного опыта. Внутреннее строение вещества представлялось по образу и подобию доступного наблюдению окружающего нас мира. Поэтому предполагалось, что полученные в результате этих наблюдений закономерности справедливы и для мира атома. Когда же эти закономерности при наблюдении микромира не подтверждались, под сомнение ставилась не применимость этих закономерностей к явлениям микромира, а существование закономерностей в окружающем нас мире вообще.
Но одно дело сделать открытие, а другое — сделать из него правильные выводы. Причем правильные не только с научной, но и с философской точки зрения. А вот этого и не могли сделать некоторые ученые-физики того времени. Например, теория относительности Эйнштейна совершенно справедливо утверждала, что понятия времени и пространства существуют только в связи с существованием материи, т. е. того реального мира, в котором мы живем. Пространство и время есть формы существования материи, и они неотделимы друг от друга.
Утверждать противоположное — значит согласиться с тем, что существуют какие-то предпосланные «свыше» часы, которые отстукивают время. Такое измерение времени, вне существования материи, может производить только сверхъестественное существо, т. е. бог.
Или явление радиоактивности. Не зная законов сохранения вещества и энергии, легко можно впасть в ошибку, считая, что при радиоактивных излучениях материя «исчезает». А это идеалистический вывод.
Такие и аналогичные, философски неправильные, выводы стали делать из открытий науки некоторые ученые. К ним относились француз Пуанкаре, немец Мах, русский Богданов и др. Идеалистические толкования великих открытий физики получали все большее и большее распространение. И в сущности это было не что иное, как протаскивание поповщины во взгляды на природу, как желание увести ученых, исследователей от решения насущных проблем. Так возник кризис в физике. И разрешить его мог только тот, кто с правильных идейных позиций объяснит ученым, в чем они заблуждались, истолковывая открытия атомной физики. Такой человек нашелся. Это был Владимир Ильич Ленин.
В мае 1909 г. вышла эта книга. Изданная с большим трудом в России на плохой бумаге и всего лишь тиражом 2000 экземпляров, она ничем внешне не привлекала к себе внимания. Книга называлась «Материализм и эмпириокритицизм». Несколько месяцев напряженно трудился над ней Владимир Ильич. Находясь в эмиграции в Швейцарии, куда он вынужден был уехать от преследований царского правительства, Ленин напряженно работал над книгой. Более 200 трудов по философским и научным проблемам ему пришлось прочитать и изучить.
