Солнце уже почти скатилось к западу, когда сделав всего две непродолжительные остановки в пути, чтобы покормить и напоить коня, он подъехал к Ширке. Хотя киммериец понимал, что никакой королевский гонец не мог его опередить, все же, подъезжая к броду, он стал соблюдать максимальную осторожность. Здесь вполне можно было напороться на бродячую шайку пиктов, хотя их земли лежали дальше за Велитриумом. Отсюда до его конечной цели оставался еще добрых полдня пути, поэтому, отъехав на пол лиги в сторону от брода, он решил остановиться на ночлег. Расседлав и стреножив коня, он отправил его к реке напиться и пощипать траву на широкой поляне у самого берега, а сам, быстро перекусив всухомятку, улегся под развесистым вязом на плащ, который оказался в седельной сумке. Подложив под голову седло, он устроился поудобнее и, сам не заметил, как уснул. Пережитая за день усталость сморила его и проснулся он только с первыми лучами восходящего солнца. Черный жеребец, пофыркивая, щипал траву у речки, вокруг стояла звенящая тишина. Все здесь было настолько тихо и спокойно, что у него даже мелькнула мысль посвятить этот день отдыху. Но усилием воли, киммериец заставил себя подняться на ноги, подозвал коня и, оседлав его, вскочил в седло. Он даже не стал завтракать, решив перекусить сушеным мясом и лепешкой прямо в седле. Вороной жеребец, хорошо отдохнувший за ночь, скакал ровным галопом, лишь временами переходя на рысь и доставил своего седока к городским воротам Велитриума, когда солнечный диск стоял в зените и только лишь начал клониться к западу. Но к удивлению Конана, у ворот он увидел не боссонских лучников с их прямыми длинными луками, а воинов в кирасах и высоких шлемах с короткими луками. Прослужив в свое время в армии императора Йилдиза не один год, он сразу же признал в них туранцев.
— Откуда они здесь взялись? — с недоумением подумал он. В Приграничном легионе, которым он командовал, туранских подразделений не было. По слухам, большой отряд туранских наемников был в Западной армии генерала Амулия Прокаса, прикрывавшей левый фланг Приграничного легиона. Киммериец попробовал было объяснить туранцам, что он генерал Конан Канах, командир Приграничного легиона, но солдаты заподозрили в нем лазутчика. Был вызван дежурный офицер, который, после долгих препирательств, отвел его к командиру. Тогда и выяснилось, что этот командир занимает его собственный кабинет. Войдя туда, Конан увидел сидевшего за столом туранца одних с ним лет. Его широкоскулое и узкоглазое лицо, до черна загоревшее на солнце, показалось ему знакомым. Тот поднял голову и сделал знак дежурному офицеру, что он может быть свободным.
