Виктор молча смотрел, как отстегивают наручники от стола. На размышление оставалось несколько секунд. С трудом преодолев яростное желание попросить всех подождать, он произнес:
- Лорд де Гайос обождет в камере. Мы имеем право не выпускать вас еще час.
- Произвол!
- Все по букве закона, - мельком глянув на часы, Виктор пристально посмотрел на коллег.
- Лорд Коннор прав, - с долей сожаления в голосе произнес Старший. - Подождете еще час.
Мэра вывели. Старший испытующе воззрился на помощника прокурора.
- Вы же понимаете, что это бесполезно? Мы его не расколем. Если он сдаст своих, жить ему останется от силы сутки. Он это прекрасно понимает, сучий потрох. А за девицу он получит два года и выйдет через год за примерное поведение. Деньги на счетах подождут, для конфискации личных активов лорда нет законных оснований.
Виктор все это отлично понимал. Что одно его слово, и эта мразь больше не будет орать с трибун. Скорее всего, даже исчезнет из страны уже сегодня. Или через год, как освободится. Но до конца жизни будет попивать коктейли под ниратскими пальмами вместо того, чтобы, как и полагается, сгнить до костей в тюрьме. Так же, как гниют заживо те, кто подсел на черный лотос…
- Вот что. Оформляйте избиение. Но дело не начинайте. Положите мне на стол. А этого урода отпустите на все четыре стороны. В канцелярию императора не звонить. Пусть работает дальше. С единственным условием – он затыкает свою поганую пасть и больше не устраивает публичной расовой пропаганды.
- Чего вы хотите, лорд Коннор? – прищурился Старший. Его не обмануло равнодушное спокойствие на лице помощника прокурора.
- Я хочу, чтобы его жирная задница горела на раскаленной сковороде. Он слишком глуп и самонадеян. Мы найдем повод его поймать. Так, чтобы не отвертелся.
Триединая Империя, Джалан
Район Фирих, сауна-клуб «Берган»
Массажист осторожно лил на темную шелковистую кожу ароматное масло. Он уже успел усвоить, что принцу Джеремиану не нравятся интенсивные движения, холодные руки и разговоры обслуги во время сеанса. Поэтому над скульптурным, тонким телом принца трудился аккуратно, нежно – и молча. Стараясь не задеть масляными руками сложную прическу, сотворенную из длинных, вьющихся мелким бесом черных волос. За такую оплошность наказание будет более чем суровым.
За соседними столами столь же молчаливо работали другие массажисты, а в разнеженных позах на белоснежных полотенцах возлежали представители золотой молодежи империи.
