Даша пыталась быть сильной. Убедить себя пережить «временные трудности». Она же умная девочка. Она справится. Надо позвонить маме. Сказать ей…
Но мама выслушала через слезы и бесконечное «за что они так?» и вынесла вердикт:
- От хороших девок мужики не сбегают. Кому надо, и из Москвы летать будет, и с собой заберет.
- Да не нужен он мне, идиот чертов! У мамаши под юбкой спрятался!
- Вот и замечательно. А с преподом зря ты так. Он в городе решает все. Ну или почти. Подумаешь, старый и толстый, тебе его что, солить? Перетерпишь пять минут – ничего не сотрется. На большее в его возрасте можно не рассчитывать.
- Мама!
- Что «мама»? Натерпелась! – завизжала трубка. - И теперь не понимаю, почему все еще вынуждена кормить взрослую дочь, которая решила заниматься какой-то ерундой! Хочешь сидеть на месте ровно – сиди за свой счет! А я не буду просить чужого мужика оплачивать твои расходы! Хочешь дальше жить одна – живи, только зарабатывай сама! Чао-какао!
Безысходность. Тотальная пустота. Черная дыра там, где обычно бьется сердце.
Звонок тети Глаши. Ворвавшийся в эту дыру, как наточенный стальной нож в смердящий кусок тухлого мяса.
- Ребенок, чем занята? – тетя Глаша старалась не называть ее по имени. Знала, что ей не нравится.
- Ничем.
- На каникулах уже?
- Ага.
- Скучаешь там одна дома, небось?
- Ну, не скучаю…
- По голосу слышно. Я чего звоню, может, ты к нам махнешь?
- Куда, на Камчатку?
- Ну не на другую же планету, в самом деле! Я понимаю, у нас тут не санаторий. Рабочий поселок, живем в вагончиках. Но тут тааакая природа! Хоть воздухом подышишь нормально. А то ж я когда последний раз тебя видела, ты тощее Кощея была! Синяя вся, как птица-синица! А у нас тут дом культуры открывают для поселковых рабочих. Подработаешь за лето. Погуляешь. Поучишь местных своим этим танцам. Тут тебя уже ждут. В штатном расписании место выделят, я договорилась.
- Представляю, как буду учить шахтеров балету.
- Тут не только шахтеры. Инженеры с женами тоже имеются. А шахтеры что, не люди? Культурной программы не хотят? Может, ты сама поговоришь? Короче, собирайся уже, приезжай.
Даша положила трубку. Краем футболки вытерла текущие по щекам слезы. Подошла к зеркалу, посмотрела на свое опухшее заплаканное лицо. На отросшие белые корни волос. В таком виде ехать куда-то и покорять неизвестный камчатский поселок нельзя.
Из туалетного столика был извлечен пинцет для бровей и пачка краски для волос. На упаковке красовалась медноволосая женщина и надпись золочеными буквами - Safira.
