У Комбера класс игры был не ниже, чем у Дигдича. Однажды на тренировке он даже обыграл Тая. Это был аккуратный, проворный человечек, голова у него работала, как счетная машина, а по выражению его лица можно было подумать, что он пресвитерианский священник. Начал он игру неудачно: не отбил шары за черту.
Аткинс — у него был очень представительный вид в черном костюме — в первый заход сделал семь ударов подряд. Бил он мягко, хотя днем ему приходилось заниматься отнюдь не «мягкой» работой. Он резал очень сложные шары, иногда без всякой к тому необходимости. Чужие шары он клал в лузу довольно плохо и поэтому предпочитал играть свои и особенно карамболи, которые исполнял очень эффектно. После каждого удара, изящно подняв кий, он как бы прочерчивал им в воздухе путь шара — это был его излюбленный жест.
Комбер снова не взял ни одного очка, Аткинс же набрал еще семь. Надежды «Королевского дуба» начали оживать. Может, старина Как-Ни-Верти будет на высоте: на ответственной игре он всегда в лучшем виде. Но Комбер набрал двадцать пять очков в один заход, и Арти Макинтош крикнул, что он ставит фунт на Как-Ни-Верти: он хотел подбодрить товарища. Букмекер из Гранд-отеля торопливо записал ставку.
— Как ни верти, а мы еще поглядим, — шепнул Аткинс Тому Роджерсу. — Я в форме. Возьму да выиграю, как ни верти.
Комбер начал утверждать свое превосходство, набрав до сорока очков, прежде чем Аткинс снова взялся за кий. Но Как-Ни-Верти упрямо не сдавался — играл очень осмотрительно, пока не представился удобный случай, а тогда набрал сразу десять и затем еще двенадцать очков.
Памятуя, что Как-Ни-Верти вдохновляется, когда его подбадривают, болельщики «Королевского дуба» прибегли к явной лести: то и дело они отпускали восторженные комплименты — достаточно громкие, чтобы чуткое ухо Аткинса уловило их. Они аплодировали, даже когда Аткинс делал простейший удар, и демонстративно выложили последние денежки, лишь бы Аткинс не падал духом.
Однако несмотря на все эти ухищрения, банковский управляющий Комбер, используя каждую возможность, медленно продвигался вперед и дошел до девяноста с разрывом в двадцать очков. Но вот, преисполнившись уверенности, он сделал неосторожный удар, и красный шар застрял в лузе.
Прекрасная подставка для Аткинса! Как говорится, надейся, пока жив!
Однако когда Аткинс склонился над столом, болельщики «Королевского дуба» увидели, что он и не смотрит на эту подставку — на готовенькие шесть очков! — а нацеливается в белый шар.
