Он сидел, как и прежде, наклонившись над рулем и зорко вглядываясь в дождливую ночь.
— Там часто останавливался один человек, коммивояжер какой-то большой каучуковой фирмы. С ним приключился потешный случай. На передней веранде сидело за столиками много народу. Ночь была душная, все поснимали пиджаки. И я тоже пристроился в углу и слушал, как этот тип заливался соловьем насчет лечения болезней. Форменный всезнайка. Потом он толковал насчет того, какое большое будущее у каучука, и о всяких международных делах, и о скачках — мало ли о чем! Послушать его профессор по всем наукам, хотя, думается, неплохой малый, только силён трепаться. Такой заговорит даже чугунный горшок. Ну ладно… На дворе сильно похолодало, все, вижу, надели пиджаки, кроме этого каучукового коммивояжера. Я подумал — парень обязательно схватит простуду, если не побережется.
— И что же получилось? — спросил я.
— Ясно, схватил простуду, как миленький. Наутро смотрю — нет его за завтраком. Поднимаюсь к нему в комнату, стучу. «Войдите», — говорит. Вхожу. Вижу — совсем плох. Стонет, охает, весь в поту, сморкается. «Что случилось?» спрашиваю. «Не знаю, — отвечает, — но мне совсем скверно». — «А помните, вы сидели вчера вечером на веранде без пиджака? И не надели его, когда стало холодно, а?» — «Да, — говорит, — как будто так оно и было». — «В том-то и штука, — говорю я ему. — Ну ладно, я вас поставлю на ноги». Тут я побежал вниз и принес свою ворвань.
— И что же, помогло? — поинтересовался я.
— Я тер его и тер, пока он не стал красен как рак с ног до головы. Когда я кончил, ему вроде стало лучше, но сам я выбился из сил. «Есть у вас шерстяное белье?» — спрашиваю. «Нет». Тогда я ему одолжил свое. «Хотите позавтракать?» — говорю. «Нет аппетита». — «Непременно надо подкрепиться». И я принес ему двойную порцию яичницы с ветчиной. Он здорово пропотел — был мокрый как мышь. Зато через два дня он был как стеклышко!
У этого типа не все дома, решил я.
— И знаешь, — продолжал он как ни в чем не бывало, — однажды я тем же способом — тепло против холода — вылечил одного человека от воспаления легких.
— Почему бы и нет? — пробормотал я, еле удерживаясь от смеха.
— Да, — сказал мой спутник гордо. — Этот малый тоже жил у нас в трактире. Встал однажды утром с сильным ознобом. Его лихорадило и ломало. Я уложил его в кровать, мигом притащил мою ворвань и одел его в шерстяное белье. Он тоже не хотел есть, но я его заставил. Я ведь не верю этим врачам, которые думают, что голодом можно прогнать лихорадку…
