.
В монголах, которых христианские клирики называли «тартарами», ибо это смешение народов мнилось им преисподней древних мифов[37], людям Западной Европы все больше виделись племена Гога и Магога, о которых предвещал Апокалипсис (20: 7–8), — орды, выпущенные Сатаной с четырех сторон света на мучение людям под конец времен в эпоху Антихриста. Высокое Средневековье превратило их в беспощадных и кровожадных каннибалов, которых Александр Македонский запер за высокими стенами на крайнем востоке Азии, но которые сорвали запоры в это последнее время страха земного[38]. Пессимисты полагали, что эти «новые демоны» вот-вот объединятся с демоническими сарацинами, которые тоже упоминались в одном священном предании, предвещавшем приход инфернальных сил на мучение христианам.
Монгольские нашествия, расширяя средиземноморскую сферу крестовых походов и контактов с мусульманской цивилизацией, сообщали западноевропейскому миру, что ему все еще угрожают чудовищные разрушительные силы, о которых говорилось в Библии и Коране[39].
Отголосок этого страха пронизывает труд англичанина францисканца Роджера Бэкона, который долго жил в Париже, но оставался верен духу Оксфорда; между 1265 и 1268 годами он написал свое главное «Большое сочинение» («Opus majus»), сделав это по просьбе своего покровителя, советника Людовика Святого Ги Фулька, или Фулькуа, ставшего в 1265 году папой Климентом IV.
Весь мир пребывает едва ли не в состоянии проклятия, — писал он. — Кем бы ни были тартары и сарацины, ясно одно: Антихрист и его войско уже поблизости. И если Церковь святыми мерами не поспешит помешать этим злодеяниям, положить им конец, то понесет непоправимый урон, ибо христиане бедствуют. Все ученые люди полагают, что грядет время Антихриста[40].
Английский монах Мэтью Пэрис[41] описывал их как
людей бесчеловечных и диким зверям подобных, которых надлежит называть не людьми, а чудовищами, ибо они жадно пьют кровь и разрывают на части мясо собачье и человечье и пожирают его[42].
Вымышленный бесгиарий соответствовал действительности. И вновь стиралась грань (как было свойственно людям Средневековья) между грезами и явью. Кошмары претворялись в реальность.
Перед лицом угрозы Гога и Магога, то есть монголов, сарацин и Антихриста, Роджер Бэкон не видел иного средства, иной защиты, кроме Reformatio, исправления нравов. Пусть христиане, Церковь и весь мир правоверных вступят на путь «истинного закона». Таково было в то время и мнение Людовика Святого. Исконной причиной несчастий христиан, его собственных и Французского королевства был грех, и, чтобы выдержать натиск народов — бича Господнего, следовало покаяться, очиститься и исправиться.
