— С кем ты трахалась? — не успокаивался Макар. Его лицо было искаженно гримасой презрения и ненависти. Взгляд страшный, сумасшедший.
— Я не трахалась! — взорвалась Полина, забывая про инстинкт самосохранения. — Ты — придурок, у меня месячные!
— Можно подумать, что такой шлюхе, как ты, это помешает! — прошипел он, и подтянул её к себе ближе. — Тебе же только стоит руку в трусы засунуть, ты в стойку встаешь! Уж мне ли не знать, как тебя можно нагнуть!
— Отпусти! — дёрнулась Полина, пытаясь вырваться. — Ты больной!!!
Макар швырнул её в кресло и, не дожидаясь, когда она приземлится, запустил её телефон в стену. Потом кинулся к ней и, придавливая её за горло рукой к креслу, угрожающе произнёс прямо в лицо:
— Сейчас ты мне отсосёшь своим великолепно-нежным ротиком, а потом расскажешь, где ты была в мельчайших подробностях!
Губы Полины плотно сжались. Выполнить требуемое придётся, и теперь она точно знает, что она вырвется из этих отношений любой ценой!
Макар привёз Полину в популярный ресторан. Она удивилась, раньше он не выводил её в люди, почти насильно держал в стенах квартиры и никому не показывал.
Он помог снять курточку и отдал её в гардероб. Как всегда, на людях он любезен, предусмотрителен, вежлив. Дежурная обворожительная улыбка на его губах. Она даже не удивилась, когда его рука легко подхватила её под локоток и он осторожно повёл её за официанткой. Можно ничего не бояться, вреда на публике он не причинит. Можно поговорить откровенно, можно попросить отпустить и попытаться договориться. Расправа будет позже… Если будет.
Он выбрал столик, помог сесть Полине, а сам сел напротив. Официантка, подавая меню, мило улыбаясь произнесла:
— Давно вы к нам не заходили. Для вас принести чай сразу, как обычно?
— Да, будьте добры, — проворковал Макар, он в своей стихии. Вторая личина: Макар — ангел… Ангел для окружающих.
— Хорошо, — приняла заказ официантка и быстро ушла, оставляя пару наедине.
— Что будешь есть? — поинтересовался вежливо у Полины Макар. Полина одарила его красноречивым взглядом. Её раздражает этот театр абсурда. Он проигнорировал её убийственный взгляд и предложил:
— Может быть мясо? Ты любишь его.
Губы у Полины на мгновение перекосило от презрения и она, не сдержавшись, съязвила:
— Хочешь сказать, что ты запомнил, что я люблю есть, между засовыванием своего члена в меня и регулярными издевательствами?
Глаза Макара темнеют, но вокруг люди, поэтому наказать её сразу не получится, а внутри уже горит ярость. Мозг воспалённо рисует картины обладания Полиной прямо на столике посреди ресторана.
