– Извините. Действительно, это ужасная ошибка.
Адам Мильтон не двигался, не зная, как вести себя, когда простая процедура отчета дает сбой. Он был растерян и парализован… страхом. Страхом!
– Ошибка? Так теперь мы делаем ошибки?! Двенадцатый, вы слишком похожи на человека! Кажется, мы больше не можем полагаться на ваши ресурсы. Вы устарели, вы бесполезны, на вас нельзя рассчитывать. Факты говорят сами за себя. Поэтому мы разрываем контракт с вами и приводим в немедленное исполнение…
– Но…
Двенадцатый попытался возразить. Но Двенадцатого больше не было. Без всякого приказа откуда-то снизу хлынули струи раскаленного пара и пронзили насквозь того, кто, разумеется, никогда не был англичанином Адамом Мильтоном. В одну секунду от этого существа не осталось ничего, кроме вороха одежды и кучи металлолома.
– Что ж, ошибка исправлена.
Голос начальника смягчился.
– Десятый, Седьмой и Четвертый!
Три одинаковые фигуры сделали шаг вперед.
– Седьмой и Четвертый, вы найдете этих так называемых «детей» и отберете предмет. Он не должен попасть в плохие руки. Если что-то пойдет не так, предмет надо будет уничтожить. Детей – уничтожить в любом случае. Десятый, что у нас с бригадиром Греву? Сходите к нему, скажите, что Двенадцатый заболел гриппом и вы его заменяете. Заставьте Греву говорить, узнайте, не заподозрил ли он чего-нибудь. Если да – уничтожьте.
Вся банда уставилась на Хромого, ожидая объяснений.
– Эти часы. Которые я украл у господина в фиакре. Эти часы… они позволяют передвигать время!
В воздухе повисла тишина. Потом наконец кто-то подал голос:
– Что?
Хромой и сам не очень-то понимал.
– Что они позволяют? – переспросил Сопля.
– ПЕ-РЕ-ДВИ-ГАТЬ время! – как можно медленнее повторил мальчик. – Они позволяют вернуться назад, вновь прожить прошедший момент. Не знаю, как еще сказать. Это необъяснимо!
Он аккуратно держал часы, поворачивая их так, чтобы остальные смогли получше рассмотреть вещицу. Подумать только! Какая огромная власть заключена в этом маленьком и – как ему тут же стало казаться – хрупком предмете!
Обрубок смотрел с сомнением, Сопля – насмешливо. По лицу Плаксы было видно, что она не поняла ни слова – слишком сложная материя для такого ребенка. Спичка и Заика выглядели немного более убежденными, хоть и не разделяли полностью безумие своего товарища.
– Н-но…
– Я не знаю, Заика! – ответил Хромой, не дожидаясь, пока тот сформулирует вопрос. – Думаю, надо провести несколько опытов.
