– Пьер!!!
Голос раскатился по всему двору. Подросток не обернулся. Он знал, что это Лишай. Ему оставалось только перебраться через ограду – и вот она, свобода. От прилива адреналина, казалось, за спиной выросли крылья.
– Вернись немедленно!!
Судя по голосу и прерывистому дыханию, Лишай был уже во дворе и бежал к мальчику. Пьер лез, держась за веревку. Так быстро, как только мог. Но в тот момент, когда он добрался до верха и осторожно, чтобы не пораниться о штыри, перенес правую ногу через ограду, железная рука схватила его за левую.
Пьер вырывался и лягался изо всех сил, целясь пяткой в лицо директора. Но когда тот наконец выпустил его, потерял равновесие. Пытаясь удержаться, он с размаху напоролся ладонью на один из штырей, захрипел от боли, словно раненое животное, но, стиснув зубы, всё-таки перетащил себя через ограду. Однако мальчик не успел сгруппироваться и плашмя растянулся на мостовой.
– Ты от меня не уйдешь! – проорал Лишай с той стороны, и в руках у него зазвенели ключи от ворот.
Спичка с Заикой подхватили Пьера, подняли на ноги и потащили прочь. Вскоре заскрежетала, открываясь, железная дверца в нескольких десятках метров от того места, где они приземлились. Лишай выскочил на улицу и стал озираться, прислушиваясь, чтобы понять, в какую сторону бежать. Но вокруг было тихо и безлюдно. Ни звука, ни движения.
– Негодяи! Я вас найду! Далеко вы не уйдете!
Он выкрикивал свои угрозы в темноту, тогда как в соседнем переулке шестеро сирот затаив дыхание вжимались в небольшую нишу в стене. Спичка зажимала рот Пьеру, чтобы мальчик, который корчился от боли, случайно не застонал. На его ладонь было страшно смотреть, кровь непрерывно капала на тротуар. Хромой замотал кисть Пьера своей рубашкой.
– Надо найти врача, – прошептал мальчик чуть слышно. – А то он истечет кровью.
– Не надо. Само пройдет, – отмахнулась Спичка.
Она еще не знала, что Пьер лишится руки.
Была уже глубокая ночь. Хромой шагал по парижским улицам в сторону их штаб-квартиры. Он не торопился. Оттягивал момент возвращения. Момент, когда все посмотрят на него и он прочитает в их глазах приговор своей неумелости и никчемности. Мальчик, как мог, тянул время. Пинал найденные на дороге камушки, царапал палкой стены старых домов.
Он вспомнил последнюю фразу, брошенную Спичкой: «Встречаемся дома!» Да, все уже, наверное, собрались, один он где-то болтается. Хромой раздраженно засвистел. В голове у него всё крутился разговор с Обрубком, состоявшийся несколько дней назад.
