Алексей Владимирович Савостьянов играл в этом спектакле юбиляра Шипучина.
Алексей Владимирович был самобытным человеком. Играл он много, его любили зрители, узнавали на улице, он был ленинградским персонажем. Огромный импозантный дядька, с дорогим перстнем, галстук всегда заколот невероятной булавкой, с тростью.
Однажды на Исаакиевской площади к нему подошел турист и поинтересовался, как называется собор.
— Это собор Парижской Богоматери, — не моргнув глазом, ответил Савостьянов.
— Я думал, что он в Париже, — удивился человек.
— Обычно в Париже. Но недавно, по обмену, его привезли к нам, а Исаакиевский собор отправили в Париж, — объяснил Алексей Владимирович и, оставив туриста в полном недоумении, важно прошествовал дальше.
Савостьянов был славен еще и тем, что сам шил себе нижнее белье. Алексей Владимирович был нетрадиционной ориентации, все об этом знали, но не обсуждали, это было не принято.
С нижним бельем в советское время были проблемы, особенно с большими размерами, поэтому Савостьянов покупал ткань в горошек или цветочек, игривой расцветки, и сам строчил на машинке трусы. И всегда хвастался обновкой.
В «Ниночке» Вера Карпова, Геннадий Воропаев и папа изящно разыгрывали пикантную семейную драму. Друг семьи в папином исполнении был очень импозантен.
В «Водевиле» блистал Александр Давыдович Бениаминов, играл он Ясносердова.
Когда Александр Давыдович менял паспорт, его спросили, какой он национальности.
— Иудей, — признался народный артист РСФСР.
В паспорте написали: «индей». В паспортном столе определили точно — Бениаминов был ни на кого не похожий, человек-легенда. О нем всегда рассказывали какие-то истории.
В 1967 году Театр комедии поехал с «Пестрыми рассказами» на Чеховский фестиваль в Италию. Ортодоксальному коммунисту Бениаминову Италия не понравилась сразу и навсегда. Он чувствовал себя ужасно и постоянно бубнил:
— Что за страна? Кругом буржуи, хочу домой, на родную улицу Воровского.
Однажды на римской улице советский артист, член КПСС Бениаминов увидел людей с красными флагами и примкнул к демонстрации. В душе потеплело, и он запел «Интернационал», но не дремавший кагэбэшник тут же выволок его из строя со словами:
— Саша, ты что, это же маоисты!
Саша продолжил бубнить о невыносимой капиталистической действительности до тех пор, пока в середине семидесятых не уехал с молодой женой на ПМЖ в Америку. Народного артиста РСФСР увидел мир в роли придурковатого папаши Робина Уильямса в фильме «Москва над Гудзоном».
