Заканчивая этот кошмар, сообщу последний, так же недоказанный факт. Развивая свою «продовольственную программу», безумцы дошли до того, что построили квазипромышленную установку, перерабатывающую плоть зомби в некую субстанцию, напоминающую по виду сухой кошачий корм, только с неизмеримо худшим запахом. Эти гранулы якобы выдавались всем членам общины в качестве ежедневного рациона. Когда Слава рассказал об этом, я вспомнил статью в журнале «Юность», которую читал в далеком детстве: это была рецензия на зарубежный фильм «Зеленый сойлент». В нем описывалось общество будущего, где пищу из-за неимения ресурсов изготавливают похожим способом, только вместо зомби в корм идут оппозиционеры правящему режиму. Лепешки из людей как раз и назывались сойлентом. Я подумал: интересно, если вся эта жуткая история ― правда, то как «госпитальеры» называли свой сойлент? К счастью, мы этого уже никогда не узнаем.
Было ли это на самом деле, или слухи о «сойленте» ― инсинуация противоборствующего лагеря, до конца неясно. По словам Славы, леса вокруг госпиталя были почти полностью очищены от зомби. Уголовники ― Слава видел это своими глазами ― устраивали облавы, выстраиваясь цепями и прочесывая лес во всех направлениях. Встретившихся живых мертвецов они уничтожали, а трупы уносили с собой ― так не поступал никто, кроме них; обычно люди сжигают тела либо закапывают, а то и просто оставляют гнить там, где они упали. Кроме того, труба над бывшей котельной, где, согласно слухам, производился «сойлент», день и ночь коптила жирным черным дымом, даже летом. Конечно, это еще не доказательства, но достаточно характерные штрихи, подчеркивающие общую зловещую картину.
Когда Слава предложил сделать перерыв в рассказе, я не мог вымолвить ни слова от потрясения. Приняв мое молчание за согласие, он достал из своих запасов диковинного вида деревянную коробку и один за другим извлек из нее предметы, которые я не видел уже целую вечность: две сигары в металлических футлярах, гильотину, бересту и толстые длинные спички. Пока он колдовал над ними, обрезая кончики сигар, поджигая бересту, прикуривая от нее и приглашая меня сделать то же самое, я, словно загипнотизированный, следил за его движениями и размышлял над услышанным.
Все, что он рассказал, было ужасным, но некоторые детали, касающиеся главаря бандитов Холеры, этого современного Чингисхана, вызвали у меня неподдельный интерес. Прежде всего я имею в виду его предполагаемый иммунитет к вирусу. Источник инфекции все еще неизвестен ― по крайней мере, мне и всем тем, с кем в разное время сводила меня судьба. Эта тема окутана тайной, она обрастает легендами и постепенно мифологизируется, поэтому любые достоверные сведения, способные пролить на нее хоть немного света, поистине бесценны. Я только что узнал, что иммунитет возможен, пусть и в теории. Ясно, что такие вопросы и в мирное время требовали огромных ресурсов медицинского и научного сообществ, а сейчас и вовсе не по силам горсткам уцелевших людей. Я ни разу, кстати, не встретил среди выживших ни одного врача. Настройщика пианино ― встречал, а вот врачей нет, ирония судьбы. Но, несмотря на отсутствие у людей возможностей изучить вирус и найти способ борьбы с ним, само известие об иммунитете является, как мне кажется, некоей благой вестью, несущей надежду на избавление от кошмара; пускай даже эта благая весть пришла посредством сумасшедшего изувера и убийцы.
