Я, конечно, здорово расчувствовался. Так радостно было обнаружить в этом мире безумия и насилия кусочек прежнего, такого родного и знакомого безмятежного детства. Но я не позволил эмоциям заслонить соображения безопасности. Внимательно исследовав особняк и ближайшие окрестности, я пришел к выводу, что смогу использовать его для постоянного жилья. Согласно новой дачной эстетике, вокруг дома были вырублены все без исключения кусты и молодые деревья; вместо нормальной травы мозолил глаза неуместно яркий для леса канадский газон, давно никем не стриженый и запущенный. Зрелище удручающее, но нет худа без добра ― голая местность хорошо просматривалась, а в случае необходимости и простреливалась.
Я понимал, что мне не удастся в одиночку оборонять такой огромный дом, да он и не был предназначен для этого. Его прежние жильцы целиком полагались на централизованную охрану поселка, в доме не было даже ставней и железной двери. Зато внизу обнаружился превосходный бетонный подвал с сауной, бильярдной, винным погребом и комнатой отдыха. Все это великолепие охранялось замечательной толщины стальной дверью с внутренними засовами, достойной того, чтобы ее использовали в противоатомном бункере. К моей удаче, она оказалась распахнутой настежь. Я нашел внизу большой запас консервированных продуктов, дизельный генератор и множество беспорядочно сваленных в кучи вещей, которые явно принесли сюда в спешке с верхних этажей; некоторые из них вполне могли мне пригодиться.
Комнаты дома являлись продолжением улицы: окна без стекол перестали служить границей между внешним и внутренним пространством; на покрытом пылью и землей паркетном полу угадывался замысловатый рисунок, ветер гонял по нему высохшие еще прошлой осенью листья. В гостиной, перед покрытой паутиной плазменной панелью на роскошном когда-то кожаном диване сидел почти истлевший труп; судя по остаткам одежды, он принадлежал мужчине. Рядом на полу валялись богато инкрустированное охотничье ружье, пустая бутылка из-под виски и предмет, оказавшийся ― после того, как я оттер его от пыли ― сотовым телефоном с золотым напылением корпуса; в прежние времена такой аппарат стоил кучу денег. На стене над диваном угадывались полинявшие коричневые пятна того же цвета, что и высохшая лужа вокруг покойника; картина не оставляла сомнений в том, что здесь произошло.
Это был единственный труп в доме. Я не обнаружил ни зомби, ни явных следов их пребывания и счел это хорошим знаком. Не могу жить в помещениях, служивших логовом живым мертвецам ― это мой пунктик. Они пачкают и портят все, к чему прикасаются. Провести в таком месте ночь при отсутствии других вариантов еще можно, но жить там постоянно ― увольте.
