— Я не толстый, я упитанный, — возмутился красный.
— Упитанный — слишком длинно, чтобы звать к обеду, — пояснил фиолетовый, только что нареченный Хитрецом. — Пока произнесешь, все уже съедят. Так ты не только похудеешь, можешь и вообще с голоду лапки откинуть.
— А, ну тогда ладно, — смирился красный.
— А непричесанная дымчатая будет Лохмушкой, — подала идею Балаболка, заработав новый бросок слизью.
Этот попал в цель, и розовая ташаска возмущенно заверещала.
— Да я тебя сейчас!
Зачерпнув ладошками зелья пожиже, она плеснула в дымчатую. Попала в красного, который сразу недовольно заревел.
— Извини, Толстяк, — сказал Балаболка, наклоняясь за новой порцией.
Когда она выпрямилась, уже два грязно-липких снаряда угодили ей в грудь. Еще один пролетел над головой Балаболки, и приземлился на макушку зеленому. Созерцательное оцепенение с того слетело в один момент. Будучи наблюдательным, Умник быстро подметил связь между прочностью объекта и дальностью его полета, и выбирал для метания комки потверже. К сожалению, точность броска имела еще более тесную связь с навыком метания, наглядное свидетельство чего растеклось по морде фиолетового.
Воздух наполнился летящей слизью. Толстяк, оказавшийся между всех огней, в запале пошел в атаку. Он бодро вспрыгнул на край свой ванны… И ванна перевернулась, полетев вместе с ташасом на пол. Брякнуло, как громыхнуло. Извернувшись в полете, Толстяк расстался со своей тарой, и приземлился отдельно. Ташасы дружно метнулись к краю: посмотреть, чем кончилось. Толстяк выглядел невредимым и голодным. Как и до падения.
— Ванны можно покинуть, — сообщил Умник.
— Ура! — заверещали ташасы, готовясь продолжить дискуссию в рукопашную.
— Прекратить! — остановил их писклявый вопль.
Дальнюю стену лаборатории скрывал огромный, от пола до самого потолка, деревянный шкаф. Толстые, примерно ровные полки были уставлены склянками с алхимическими зельями. Большие бутыли и маленькие пузырьки; причудливые чаши, кое-как прикрытые крышками не по размеру, и наглухо запечатанные шары из непрозрачного стекла; заполненные до краев варевом с плавающими в нем корешками и почти пустые, лишь несколько цветных капель на самом дне — обычные спутники каждого алхимика. Долгие годы они мирно уживались на полках в ожидании своего часа. Теперь он настал. В стене за четвертой полкой открылась маленькая дверца и из нее выскочил темно-синий мурлон, который, дико вращая глазками, заверещал:
— Прекратить! Немедленно прекратить! Что тут происходит?!
